Сейчас, бродя по пустынным коридорам королевского дворца и, придавшись воспоминаниям и сожалениям, она банально заблудилась.
– И где же гвардейцы короля, когда они так нужны? – вздохнула она вслух, оглядываясь в поисках хоть одной живой души.
Белые коридоры были абсолютно пустынными, лишь яркий свет первого весеннего солнца пробивался сквозь огромные витражи окон, сделанных из чистого горного хрусталя, отражаясь о белоснежные мраморные стены. Она была так расстроена из–за произошедшего, что даже не могла найти в себе сил восхититься красотой Белого дворца – одного из самых прекрасных сооружений среди пятнадцати королевств. Поговаривали, что лишь дворцы Нугды, Гарми и Сторхеда могут состязаться по красоте с Анторской резиденцией королей. Но Гарми находится на юго-востоке за Алым морем, в далёком Сейшхараде. А Сторхед, жемчужина некогда великого Данвара, был уничтожен тридцать пять лет назад в войне, когда Данвара пал, и когда-то богатая и процветающая страна была сожжена, разорена, разодрана на куски и разделена между Аркадией, Далирией и Камисой. Лишь Хрустальный дровец Карминии оставался изысканным соперником Белому дворцу.
Лара свернула налево, и попала в очередной белоснежный коридор с овальными витражами. Яркие фрески с изображением сцен исторических сражений и побед придавали хоть какое-то ощущение реальности в узких волнообразных белоснежных коридорах. Белый дворец поражал не только своей красотой, но и авангардностью формы. Построенный из гладкого белого мрамора, привезённого с далёких островов Мозарийского архипелага, он возвышался на вершине Гаспийского холма, в самом сердце центрального круга столицы, и был виден с любой точки города, построенный в форме волны из гребня, которой вырастали семь шпилей спиралей, устремлённые в открытое небо. Сотни окон и витражей причудливой формы из чистого горного хрусталя пронизывали фасад дворца и сверкали на солнце отражая свет мириадами радужных лучей. С какой стороны ни посмотри на дворец, казалось, что на тебя надвигается огромная белая волна, пронизанная сотнями лучами радужного света. Внутри полностью белые коридоры извивались серпантином: местами широкие, словно огромные залы, увенчанные спиралевидными колонами, но спустя два–три десятка шагов они могли сужаться так сильно, что двое с трудом расходились по своим путям.