– А кто ж знает, – отвечал дед и поглаживал правнука по голове, – И я был в твоих годах, деда своего про это спрашивал. Как так, у всех плетни под самыми окошками, а у нас вон, у опушки каменный забор. Вот и рассказал мне тогда дедко мой, когда его отец построил на выселке дом, так эта изгородь уже стояла. Может раньше чего тут было, дома людские, кто ж теперь скажет. А калитку дед мой сам делал, да. Так оно ведь и удобно – скотина в лес не уйдёт, выпас немаленький кругом дома, и зверю из леса непросто пробраться.
Вот теперь стоял дед Антип, опершись на старые камни, и глядел на вьющуюся меж деревьев тропу. Где Ванятка запропал, завсегда раненько приезжал, до полудня они сколь дел вместе успевали сделать… а теперь вот чего-то заплутал что ли…. Шумел за изгородью вековой лес, и беспокойно становилось на душе у старого Антипа. Что-то тревожное было и в шуме ветра, игравшем в вершинах сосен, и в перекатах ручья под пригорком, и даже в шелесте травы там, за изгородью.
Нахмурившись, он повернулся и зашагал к дому, видимо понял, что не дождаться ему внука сегодня. Заглянув в окно старого, но добротного и крепкого дома, срубленного «на века», можно было увидеть, как он собрал малую котомку, перепоясал рубаху потёртым кушаком и перекрестившись на образа, задул под ними малую лампадку.
Дед Антип вышел на двор и окликнул серую Дымку, дремавшую в тени амбара и одним глазом наблюдавшую за роющимися в земле перед огородом курами. Собака вскочила, заслышав зов хозяин и тут же подбежала к деду, отряхиваясь и заглядывая в глаза.
– Давай-кось, Дымка, сходим, проверим тропу. Никак стряслось что, запропал наш Ванятка… Сейчас дни-то какие, помнишь? Вот, то-то и оно! Немудрено и запропасть…
Через минуту старый Антип, поправляя котомку на спине, скрылся между стволов сосен, притворив за собой тяжёлую калитку в каменной ограде.
Серой Дымке было уже много лет, по собачьим-то годкам, но нюх она имела не хуже любой молодой собаки, а сообразительность и опыт делали её незаменимой помощницей деда Антипа. Вот и сегодня она учуяла не только беспокойство своего хозяина, но и тревогу, витавшую вокруг. Конечно, она знала, что внутри каменной ограды ни её хозяину, ни самой Дымке не грозит никакое зло… но теперь они вышли наружу, да ещё в такой день… Вот сейчас они идут мимо старой запруды – когда-то здесь была мельница, но старый мельник помер, а сыновей себе не нажил, потому все и стали хлеба́ возить в Кузнецово, на немчинскую мельницу.