Наконец долгий спуск завершился. Лена справилась! Радостные крики огласили двор. А она, зарёванная, с перепачканными спутанными волосами, бросилась к маме.
Сердитый взгляд Лениной мамы любого бы заставил покраснеть, но не Машу. Она лишь вежливо поздоровалась и спросила у подружкиной спины:
– А когда экзамен-то?
Леночка обернулась.
– Двадцать пятого! В шестнадцать ноль-ноль.
– Через неделю?
– Да!
Маша подняла руки и громко объявила:
– А ну, разойдись! Концерт окончен!
Руки лежали в карманах, ноги пинали камушек, а Маша счастливо улыбалась: залезть на это дерево она уговаривала Леночку два года.
Главное – мотивация!
Маша взбежала по ступенькам к своему подъезду. Под ногами привычно затанцевала разбитая плитка. В её трещинках Маше всегда виделась балерина: голова, руки, ноги, туловище, даже платье отчётливо проступали на кафельном полу. Маша помахала ей рукой, а танцовщица продолжила тянуть ногу вверх.
Подъездная дверь приветливо заскрипела. Маша бегом взлетела на три лестничных пролёта. Ключ с первой попытки попал в замочную скважину, и громкий хлопок двери сообщил о Машином приходе.
В коридоре её встретила мама.
– Дорогая, здравствуй. Давай вещи – постираю. – Молчаливым укором от мамы веяло за версту.
Маша сморщилась:
– Мам, нормалёк. Они ещё чистые.
Серые мамины глаза посмотрели с укоризной, но начинать перепалку Анастасии Петровне не хотелось, и она промолчала.
– Иди тогда ужинать.
– Ага, мам. Щас, сделаю кое-что.
И Маша заскочила в свою комнату. Снова хлопнула дверь.
Комната словно встрепенулась – с приходом Маши закипала жизнь. И ничего, что от этого страдали то соседи, то родители, а часто стены, мебель или паркет. Комната легко прощала хозяйке и беспорядок, и пёстрые наклейки где ни попадя, и пыльные огрызки в самом дальнем углу под кроватью.
Все мамины «Ты же девочка!» отскакивали от Маши, как пули от бронежилета.
– Я хотела быть мальчиком! – в сотый раз восклицала она, и спор затухал, как огонь от ведра воды.
С этим мама ничего поделать не могла.
– Это величайший дар – быть женщиной, – вздыхала она. – И его хорошо не просто ценить, а лелеять, как нежный цветок.
– Мам, ну хватит этих духовных разговоров. Двадцать первый век скоро. Кому твоя женственность нужна?!
Мама оправляла длинную юбку и с улыбкой смотрела на дочь:
– В кого ты такая уродилась?