– Подавись, Бездарная!
В последний момент Ева успела захлопнуть ставню и укрыться от летящих в неё яиц.
Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп.
За последним хлопком последовала тишина, но Ева не спешила выглядывать на улицу: Матильда продавала яйца по пять штук, а значит одно она точно приберегла.
– Раз уж собралась бить яйца, Матильда, то могла бы и продать их. Неполученная прибыль – это потерянная прибыль, не забывай! – выкрикнула Ева в приоткрытую ставню, сразу же прячась обратно под защиту дома и на всякий случай прикрывая свою светлую голову.
Хлоп. Пятое яйцо тоже не достигло цели, теперь стекая по деревяшке. Ева скривилась: оттирать потом эти пятна – замучаешься, а заменить дорогостоящие ставни на другие они уже вряд ли когда-нибудь смогут. По крайней мере не при жизни Евы.
– Не учи меня, девка, – с улицы послышался смачный харчок, словно женщина просто выплюнула последнее слово. – Пускай все куры передохнут, но ты ни одного яйца от меня не получишь!
Внезапный порыв ветра толкнул ставни, раскрывая их. Ева подскочила и навалилась на них всем весом, не давая им распахнуться вновь. За первым ударом тотчас последовал ещё один, слабее, а за ним и третий. Последний был такой лёгкий, что Бездарная рискнула выглянуть наружу. Там, во дворике перед окном стояла больших объёмов женщина с серебристыми, почти белыми как утренние облака, но не седыми, волосами, собранными в пучок, и ярко-голубыми, как ясное небо, глазами. Лоб её покрылся испариной, а лицо покраснело. Тяжело дыша, она стискивала лазурное платье в районе сердца, с презрением поглядывая на высунувшееся из-за ставни бледное, не тронутое солнцем лицо Евы.
– Фух… – воздух со свистом выходил из лёгких Матильды. – Передай… фух… Анне… фу-ух…что я буду вести разговоры… фух… только с ней или Изи… фу-у-у-х… А если я не увижу задолженные жемчужины до завтра… фух… то знайте…
Матильда смачно харкнула себе под ноги и внезапно упала на колени, прижав ладонь к глее у себя под ногами. Она глубоко вдохнула, чтобы одним выдохом произнести следующее предложение:
– Если до захода солнца вы не вернёте долг, то Семья Коэн больше не будет вести торговлю с Семьёй Эмер. Пусть мой дар станет залогом моего слова, Агнес!