Нагая истина открылась перед глазами Фабиолы; Агнесса тотчас заметила это. Чувствуя укор совести, задевший ее за живое, Фабиола резко возразила:
– Что же, не желаешь ли ты объявить целому свету о моей вспышке, которая была вызвана дерзостью этой невольницы?
– Нет. Дорогая Фабиола, эта мысль далека от меня; я только хочу сохранить доказательство той силы и величия ума, которыми обладает эта женщина. Примеру этому позавидовали бы многие.
– Какая странная мысль, Агнесса! Мне не раз уже казалось, что ты ошибаешься в своем отношении к этому классу людей. Скажи мне, в сущности, что они такое?
– Что? – переспросила Агнесса, – они такие же люди, как и мы, одаренные таким же самым умом, теми же чувствами и такой же организацией… Надеюсь, ты согласишься с этим. Кроме того, они принадлежат к одному с нами отечеству и, если Господь, от Которого зависит наша жизнь, нвзывается нашим Отцом, в таком случае Он и их Отец, а они наши братья.
– Невольник мой брат или невольница моя сестра! – воскликнула с иронией Фабиола, – помилуй Агнесса!.. Да сохранят нас боги от такого родства; они наша собственность, наше имущество и я никогда не слышала, чтобы они смели двигаться, действовать, мыслить и чувствовать вразрез нашей воле или не в пользу и угождение своих господ.
– Довольно! – воскликнула Агнесса, – не станем вдаваться в такие неприятные подробности. Ты чрезвычайно искренна для того, чтобы не понять, что сегодняшний разговор с невольницей возвысил ее в твоих глазах… Ты удивляешься этому. Да, он возвысил ее разумом, смелой искренностью и геройской самоотверженностью… Не возражай, потому что я вижу ответ в твоих глазах, переполненных слезами. Но, дорогая подруга, я желаю, чтобы ты никогда более не испытывала таких неприятных минут, поэтому я хочу поговорить с тобою, но обещаешь ли ты удовлетворить мою просьбу?
– С удовольствием сделаю все, что будет в моей власти.
– В таком случае, позволь мне купить у тебя эту Сиру – так кажется ее зовут. Я думаю, что теперь тебе было бы неприятно видеть ее подле себя.
– Ошибаешься, Агнесса, я хочу победить свою гордость и признать, что я обязана уважать и удивляться Сире. У меня явилось новое чувство к человеку такого происхождения. Как Сира.
– Но мне кажется, Фабиола, что я могла бы сделать ее счастливее, чем она теперь.