Дочь капитана - страница 21

На всех вечерах отдыха, устраивавшихся в части с завидной регулярностью, мама пользовалась неизменным успехом у мужчин и была нарасхват в танцах. Отец даже ревновал ее за это и у них частенько после вечеров случался «разбор полетов». Мне, девочке, было необычайно приятно смотреть, как мама куда-то наряжалась. И не важно, был ли это рядовой поход в кино, или вечер отдыха с танцами.

Никогда у меня и окружающих ни возникало никакого вопроса по поводу того, почему именно эту брошь мама надела к вечернему туалету. Казалось все, чего касаются ее руки, это самый и точный, безошибочный выбор. Мамин вкус в какой-то степени передался и мне. Теперь уже моя мама, которой сейчас под восемьдесят, радуется моим нарядам, нашему новому интерьеру и дизайну. И всегда восхищается.

Хотя сейчас ей хочется и побольше тепла от нас и заботы. А ведь мы живем все в разных городах, а она практически весь год одна с редкими выездами к нам, своим детям и внукам. Прости нас, мамочка!

Раз уж я упоминала здесь про свою маму, стоит рассказать о моем самом дорогом человеке подробнее.

Мама моя, Жук Тамара Владимировна, тоже белоруска, как и мой отец. Так что мы с братом являемся чистокровными белорусами, хоть сейчас и «не модно» подчеркивать свою национальность. Отец ее, Владимир, служил лесничим недалеко от отцовской деревни. Мама ее, Софья, с ним и занималась как домашним хозяйством, так и тяжелым деревенским трудом, растила двоих дочерей. По рассказам моей мамы, у Софьи было восемь братьев и сестер. Софья была самая старшая из них. Мамины родители, Владимир и Софья, поженились по любви, жили очень дружно и счастливо. Мама и ее сестра Лидия, были желанными и любимыми детьми в их дружной семье.

Жизнь их была счастливой до того момента, пока отец мамы не пошел зимой на охоту, и не провалился под лед. Как оказалось, он не заметил полыньи, припорошенной снегом. Звать на помощь было некого, и он сам, с очень большим трудом, выбрался из нее. Много времени провел в ледяной воде, потом шел лесом в мокрой одежде. Придя домой, три дня пролежал в жару с высокой температурой и умер от двустороннего воспаления легких. Страшное горе обрушилось на бабушку Софью, на мою маму, на тетю Лиду. Бабушке Софье не было еще и тридцати. Она осталась вдовой в самом расцвете своих лет.