– Как ты так быстро добрался? – не скрыла удивления.
– Томико, я дерини, способный перемещаться в пространстве. Ты думаешь, мне охота тратить свои силы на бессмысленную ходьбу?
– Учитывая то, что ты, в первую очередь, любитель преувеличивать, могу заявить— ты всё ещё на улице.
– Если не веришь, могу доказать. Хочешь, я прямо сейчас окажусь в твоей спальне? – его тон полностью передал то хитрое, лисье, снисходительное выражение лица, которым он часто на меня поглядывал.
– Нет, не надо! – крикнула я. Снова смешок с его стороны.
– Так и думал. К тому же, я слишком устал, чтобы лишний раз напрягаться, – Дастин потянулся.
– Боюсь представить, что с тобой станет на полной рабочей смене, если простое перебирание бумажек для тебя такая сложная работа. Видимо, превратишься в лужу.
– Эй! Вообще-то я сегодня не самовольно наткнулся на Гранта! А такую встречу не каждый переживёт, – с ноткой обиды ответил напарник.
Была доля правды в его словах.
Наш разговор подходил к концу, и я решила всё-таки спросить у него то, что последнее время меня интересует:
– Какая твоя фамилия?
– Благородная и достопочтенная, – непринуждённо ответил напарник.
– Я имела в виду, как ты записан в документах?
– Итан-Генрих Эванс, родом из штатов.
– Дастин! – во мне закипал гнев. – Ты это только что придумал?!
– Разумеется. Я всю жизнь вру, что ты от меня ожидаешь?
Я томно вздохнула. Узнать что-то от него— самое тяжёлое препятствие на работе. Положила трубку и устало потерла лицо руками. Его загадочность разогрела во мне интерес. Он раскрыл мне то, что не способен сделать кто-либо другой – признаться, что является дерини (в нашем-то обществе). Но при этом не может сказать свои настоящие имя и фамилию? Возможно, таким образом Дастин соблюдает между нами расстояние, ведь, несмотря на договор, я служу закону, а ему, как преступнику, стоит держаться от меня подальше.
В таких размышлениях не заметила, как за окном садилось солнце. Помню, приёмный отец любил выводить нас с братом в такое время суток во двор и любоваться уходящим солнцем.
– « Это солнце может скрыться за горизонтом, – звучал его мелодичный, низкий голос, – но наша к вам любовь не скроется никогда.»
В тот момент я чётко помню, как заплакала, ведь мне не доводилось слышать этого от биологических родителей.
– Я скучаю… – вырвался шёпот с уст. Эта спальня слышала то, что никогда не услышит психотерапевт – моих истинных мыслей.