Прочного закрепления индивидуума в бионосителе не было никогда – этому способствовала сама природа человека. Маша как-то подумала, что так можно накачать в стеклянную банку гелия и закрыть её тоненьким слоем целлофана. Технически достаточно было или проткнуть эту пробку, или снять её вообще – это совершенно несложно. Газ выйдет. Так же обстояла ситуация и с иллюзией того, что иммигранты плотно сидели в своих носителях. Гарантии застревания надолго там не было никакой, иммигрант держался в организме на тоненькой ветхой ниточке. Однако благодаря тщательным установкам размещения, никто на планете даже не приблизился к изобретениям или перемещениям, позволяющим эту ниточку перерезать. Ментальный запрет был жёсток, и разве что спиритионики и буддисты нащупали путь к этому, почему и подвергались гонениям.
На Машу он, тем не менее, не распространялся. Спустившись на лифте в технический коридор, она зашла в одну из комнат агентства, где стояло незамысловатое кресло с прикреплённым на подголовнике прибором.
– Ну что, посидишь тут пару часиков, ничего с тобой не случится, – обратилась она будто к самой себе, поправила все складки спортивного костюма и нажала кнопку трансфера.
Тело Маши, ровно дышащее и расслабленное, осталось сидеть, склонив голову набок. Сама же девушка в стандартном заменителе женского пола (который был прилично и по-современному одет, но на Машу ничем не похож, что никого не волновало) уже шла по коридору лунной базы БИМПа к лифту. Проходящие мимо сотрудники БИМПа ею не интересовались.
На большом, площадью не менее сотни квадратных метров лифте она спустилась в ангар и представилась техникам, просканировавшим её личностные вибрации.
Помещение было огромно, но при этом забито почти до отказа коробками с запасными частями, небольшими истребителями, штабелями запасных бионосителей разных мастей, артефактами с других планет, подведомственных БИМПу, и так далее. По узкому проходу между внушительными стеллажами она и прошла к тёмному углу, где стоял он, меморизатор.
Прибор состоял их старого запылённого кресла, на которое было страшно даже садиться, нависающего над ним стального ящика и резиновой маски, подобной тем, что использовались в перископах подводных лодок середины двадцатого века.
Поморщившись, Маша всё же брезгливо села на кресло, включила прибор большим тумблером слева, сдув с резинового обода маски пыль, прильнула к нему лицом и положила руки на металлические пластинки.