Мишель понял, что за разъяснениями лучше обратиться к капитану Заки. Анна рассказывала какие-то небылицы. Что-то странное происходит, ей-Богу.
– Анна, а цветы вам продолжали приносить?
– Да. Несколько раз. Розы. Разного цвета. Со стрекозой.
– А письма какие-нибудь, записки?
– Кроме «кто следующий», были еще две. Одна перед моим переездом сюда, а вторая совсем недавно.
– Что в них?
– «У тебя был выбор» и «Разве можно предать ребенка?»
– Вы можете объяснить, что это значит?
Она покачала головой.
– Но какие-то же мысли на этот счет у вас есть?
– Никаких. – Она подняла бокал и выпила все вино. – Я пыталась найти объяснение. Я не знаю, чего Он от меня хочет.
– О каком ребенке идет речь, вы не знаете?
– Есть только Лея. Я люблю эту девочку. Еще Филипп… Но он уже давно не ребенок. – она задумалась. – Знаете, я воспитывала Филиппа с пяти лет, у нас с ним прекрасные отношения.
– Простите, Анна, за вопрос. У вас нет совместных детей с Ноэлем. Почему?
– Не получилось. – Она вздохнула. – Мы пытались, знаете. Даже искусственное оплодотворение пробовали несколько раз. Но беременность не наступала. Я очень хотела детей. Но…
– А у Ноэля только один сын?
– Один.
– А где его первая жена? Они в разводе?
– Она умерла. Насколько я знаю, во время родов. Или сразу после. Мне казалось, это болезненная тема для Ноэля, поэтому я не расспрашивала.
– А Филипп общается с родственниками своей матери?
– Нечасто. Родители Ноэля Филиппа любили. Их больше нет. Моя свекровь умерла пять лет назад, а свёкор еще в начале двухтысячных. А родители его первой жены, насколько я знаю, живы-здоровы. Живут на юге Франции. Филипп во время школьных каникул бывал у них: летом в течение двух-трех недель, осенью и весной по несколько дней. Но с возрастом их общение стало не таким частым. Не знаю почему. У них он не единственный внук, есть другие дети, внуки и правнуки.
– Ну хорошо. Я вас замучил своими расспросами. Давайте лучше поговорим о творчестве. Наверняка вот эти работы, – он кивнул на стену с картинами, выдержанными в одной стилистике, – ваши. Я прав?
Анна кивнула.
– Здесь не все, конечно. В спальне, – она указала на дверь, расположенную в углу гостиной, – мои холсты, этюды и эскизы – все неоконченные. Многие картины остались в доме. Как-нибудь, если вам будет интересно, мы можем поехать туда. Это десять километров от Парижа. Филипп не будет против.