Я пыталась вырваться, но куда там? Послышался треск ткани, и я в ужасе всхлипнула, осознавая, что они реально не дурачатся. По коже прошёлся ледяной ветер, и, когда меня отпустили, я сжалась, закрывая грудь и пах руками, а по щекам катились слёзы.
– Давай тащи её!
– Куда?! – стуча зубами взвизгнула я, когда меня схватили и поволокли к дальней стене пещеры, где в нише светлели какие-то не то коряги, не то… – Твою мать!!! Пустите!!! Пустите!!!
Я завизжала, увидев что-то похожее на скелет, и кто-то отвесил мне крепкий подзатыльник так, что я аж зубами клацнула.
– Ты чё орёшь в пещере, дура? – зашипел Жека. – Хочешь, чтобы нас обвалом всех завалило?!
Я заткнулась, чувствуя, как голову, словно обухом огрело ледяным ужасом от всего, что происходило. Свет, пробивающийся с потолка, не давал возможности разглядеть в деталях, но зрение уже чуть пообвыклось, и я поняла, что меня подтащили к смертельно истощённой человеческой фигуре с разведёнными в сторону руками на вертикальной и чуть отвесной стене. Сначала мне показалось, что это искусно вылепленное распятие в человеческий рост, но почти сразу я поняла, что ошиблась, потому что худое мужское тело с выпирающими рёбрами и длинными свисающими на грудь волосами, было за руки приковано цепями к стене так, что пальцы ног еле касались пола.
То, что это статуя, я надеялась лишь в первые мгновения. Светлая бумажная на вид кожа казалась серой. Такого же цвета лохмотья вместо штанов – единственная одежда подвешенного – держались на косточках бёдер, похоже, уже готовые пасть истлевшими комками вниз. Посеребрённые пылью локоны выглядели ненастоящими, будто реально каменные. Но едва Жека случайно задел его локтем, я взвизгнула, понимая, что это не статуя. Это – труп!!!
Пыль взвилась, ссыпаясь с волос, которые, оказались чёрными, если судить по контрастирующим прядям, выглянувшим в некоторых местах, а само тело чуть качнулось на цепях. Камень не шелохнулся бы, а здесь…
– Ребят-ребят, не надо! – дрожащим голосом взмолилась я, видя как Жека поправляет хороший такой булыжник перед ногами трупа, чтобы, если встать, оказаться с ним лицом к лицу. – Олежек эй! Я ж тебе борщ готовила, когда ты с воспалением лежал, эй! Ну ребята, вы что?! Лёха! Женька! Да ну вы…