А там временем Андреев безостановочно бежал. С каждым новым взрывом траншеи осыпало градом из пыли и земли. Автоматная очередь усилилась, отразилась множеством содрогающих воздух голосов. Стало внезапно жарко. Неумолимо жарко. Но нужно было бежать. Перед глазами пролетали куски заученный наизусть карты, лежащей на столе у капитана Прима. Впереди, метрах в пятистах, коридор окопов делает резкую петлю вправо. Левее – прямой путь к укреплениям, сейчас занятым Восточным полком. Южнее, на выходе к побережью, траншеи внезапно соединяются со старыми катакомбами.
Взрыв.
На долю секунды всë замедлилось. Казалось, что сердце стучит раз в минуту. Куски земли, смешанные с частичками пыли, повисли в воздухе. Выстрелы оборвались, зависли на одной ноте. «Недалеко упало» – подумал Андреев, – «совсем близко.»
Свист в ушах усилился. Автоматная трель возобновилась стремительно, громким всплеском.
Всë резко пришло в движение. Ноги подкосились. Земля и пыль упали сверху, неожиданно.
«Время, мало времени» – только и успел подумать Андреев, перед тем, как упасть в забытье.
Трава мягко щекочет икры. Сиреневое небо, кажется, светился само по себе, своим собственным, тëплым светом, почти родным. Деревья, разных пород и мастей, сменяя друг друга каждую секунду, сверкали в лучах утреннего солнца. Верхушки их будто тонули в небе, таком чистом, глубоком, необъятном. Изредка камешки, таящиеся в лесной земле, впивались на секунду в стопы, впрочем, через мгновения снова возвращаясь к своей прежней, полной всяких интересных ничего и завораживающих пустот, жизни. Так, на миллисекунду, маленькую каплю из всего человеческого времени, соприкасался мир природный с миром природных разрушений. Всегда так, мелко и незаметно, всегда скоротечно и беспамятно.
Хоровод деревьев завершился, впереди показалось широкое ржаное поле.
Батя!
Маленький мальчик бежал по траве, босой, в рубахе сильно на вырост, белобрысый, настоящий. Бежал вперёд, неся свой радостный клич, держа в руке свëрток с булкой хлеба и маленьким, закупоренным кувшином молока. Спотыкаясь, он летел носом на траву, покрытую ещё молодой росой, но всë же, падая, поднимал выше к небу свой свëрток, дабы не разбить кувшин. Поднимал, как гордый флаг своего молодого, такого безответственного ещё, прекрасного мира. Впрочем, через одно мгновение он уже выравнивал ход, избегая всë-таки кульминационного падения. Обегая кочки и небольшие ямки, оставшиеся после картошки, мальчик вбегает в золотистое поле, продолжая свой радостный клич.