Поскольку Платон говорит здесь, что различные государства возникают из различного поведения людей, понятно, почему, описывая природу и характер государств, он не преминул описать и различные виды людей, которые существуют в этих государствах. Однако он не мог бы, по причине работы, с помощью которой он намеревался исследовать, является ли она справедливой или несправедливой, привести никакой другой причины, кроме как сказать, что ее лучше всего рассматривать как предполагающую справедливость или несправедливость. Однако, как мы уже говорили, в этом рассуждении он не имел в виду ничего другого, кроме того, что об этом лучшем городе можно вынести справедливое суждение и что следует прояснить причину, которая лежит между этим лучшим городом и другими.
Ведь для того, чтобы судить о том, что имеет в виду Платон, не было необходимости обсуждать различные формы правления так, чтобы было ясно, как они прекращаются и возникают, поскольку этот вопрос можно было решить гораздо более кратко и не менее ясно, описав природу справедливого и несправедливого человека, и объяснив, к какому благу и злу приводит каждый из них. Таким образом, он был удовлетворен тем, к чему стремился, если бы описал справедливого человека (которого я назвал царем или аристократом) и несправедливого человека (мы не запрещаем ему назвать имя меньшего тирана); но описания тимократических, олигархических и демократических людей могло бы не хватить, и это не имело бы ничего общего с рассмотрением государств, из которых эти люди, очевидно, происходили. Но мы далеки от прямой критики Платона и восхищаемся его великолепным искусством изложения материала, так что, когда он говорит о республике, о справедливости и ее преимуществах, кажется, что он говорит о предмете, не столь уж чуждом обычной речи людей. И, кажется, заслуживает одобрения то, что, не замечая читателя, он снова переводит разговор на государства и делает вид, что рассматривает виды и рода пороков в людях, сделанных похожими на отдельные государства. Поскольку, как мы уже видели, Платон справедливо полагал, что пороков столько же, сколько и состояний, то следует предположить, что он описывал не состояния как причину этих пороков, а пороки как причину состояний, то есть чтобы было ясно, в чем следует искать причину и происхождение разнообразия состояний и как это будет с различными состояниями, чтобы сообщить им об их счастье. Итак, вы видите, с какой искусностью Платон так все скомпоновал, что мог привести все, что относится к установленным рассуждениям о государстве, и при этом привести это только для того, чтобы это было воспринято как благодать просветительской справедливости. И посмотрите, что это наше мнение подтверждается следующими словами Шлейермахера: – - таким образом, мы видим, что процедура рассмотрения добродетели государства, заключающаяся в том, чтобы взять за основу великое, как бы разумно она ни благоприятствовала и как бы искусно она ни осуществлялась, все же не лишена опасности, и что даже великий ум в научном построении не нарушает безнаказанно закон простоты. Ср. с. 29. Введение Поэтому он считал, что дело не может обстоять иначе, как если бы автора, не без вины виноватого, упрекнули в нарушении закона простоты при составлении диалога. Поэтому я хотел бы напомнить читателям, что цель и замысел этого произведения отличаются от того, к чему якобы все принадлежит и выглядит, какая причина лежит между вопросом о выдающейся справедливости и содружестве.