Пару раз зажигали фонарь. Первая извинялась, что приходилось сидеть в темноте, и обещала, что на Посту они маслом заправятся.
Но до Поста ещё нужно было доехать.
Путники устали от встряски. Им надоела духота. Хотелось выйти, размяться. Подышать полной грудью.
Словно в ответ на их просьбу карета остановилась.
Искатели завязали глаза, то же сделал и Бесполезный. Проводница вышла, но тут же зашла.
– Повязки можно снять, – сказала она сидящим, – Облака. Похоже, надолго.
Это было самое лучшее время. Маленький день посреди ночи. Небо затянуто, можно выдохнуть. Успокоиться. Главное – не смотреть наверх.
Света мало, вокруг полумрак, но полумрак только подчеркивал окружающие предметы. Добавлял загадочности. И если взгляд останавливался, то останавливался надолго.
Море злаков, чуть колышимых ветерком, прерывалось островками тянучек, высоких, распушившихся, вытянувших по всем сторонам свои острые длинные листья. Иногда они этими листьями шевелили, но неохотно – в основном для того, чтобы согнать твердотелку-листоеда, и ровно настолько, чтобы согнать.
То тут, то там виднелись огоньки маячков, или брумид – невысоких растений со светящимися головками. Их вечными спутниками были равнинные брумы – маленькие шестилапы, чьи задние лапы превратились в колёсики. В отличие от лесных, глаза этих брум напоминали большие монеты, особенно в полумраке, а носик был маленький и аккуратный. Когда пронесётся несколько сезонов пылающих, прерываемых тёмными межсезоньями, и ночь подойдёт к концу, головки маячков погаснут и станут колыбелью детёнышей. Только они коснутся земли, ночь закончится, маленькие брумы покинут свои колыбели и залезут на спины родителей. По тому, как склонялись головки, можно было судить о приближении дня, даже не обращаясь к дозорным, членам еще одной (бессмысленной) гильдии, "хранителям времени", как сами себя эти дозорные называли.
Другим украшением были кубышки – красные, синие, зелёные растения с толстыми шершавыми стеблями, которые расширялись кверху, превращаясь в небольшие колоколовидные утолщения. В них отдыхали носатики, маленькие юркие шестилапы, и если хорошо приглядеться, можно было заметить торчащие то тут, то там мордочки с круглыми ушками и небольшими хоботками.
Прямо у дороги раскинулась ель, наверное, самое красивое растение равнин. Её лапы, тяжелые и грациозные одновременно, покачивались, следуя капризным дуновениям ветерка. Вокруг валялись шишки, погрызанные белками, другими местными обитателями. Найти этих зверьков было непросто, но оно того стоило – силуэт с пушистым хвостом, скачущий то вверх, то вниз по тёмному дереву, забыть невозможно. Впрочем, иногда они опускались на землю и поглядывали на людей. Как и носатики, белки были весьма любопытны.