В дороге потряхивало, чаще и резче, но это значило только одно – колёса катятся быстро.
– Мы доедем до Леса за четверо суток, – пообещала Первая, – там остановимся, но ненадолго. Осмотрим карету – и в путь.
Пассажиры выглядели свежее, раскованнее, и уже все, включая обоих парней, делились впечатлениями.
– Странный человек этот Трехглазый, – сказал Бесполезный, – пил, пил, пока не свалился. Мне показалось, что он прорицатель.
– Ничего удивительного, молодой человек, – объяснил Терпеливый, – в Озёрный край стекаются безумцы. Кто-то становится отшельником, залезает в берлогу, где когда-то дневал шептун, кто-то, как наш выпивоха, скитается. У этих безумных мозги устроены иначе. Вначале они не пьянеют, как будто. А после их сразу срубает. Как на Посту. Все они прорицатели, все провидцы. По-другому мыслят, поэтому нам и кажется, что что-то такое знают, чего не знает никто, – искатель хотел закрыть эту тему, и внимательно посмотрел на парня.
– Странно, к нам не приставал, и даже казался любезным, – заметила Любящая.
– Они такие, – мужчина вздохнул, – давайте уже о другом. Или давайте сыграем.
– Давайте, – проводница достала бумажки, – сейчас нарисую…
Так, в общем, и ехали.
Играли, шутили, рассказывали истории. Но больше молчали. Всё-таки пять человек на камеру – это уже перебор.
Третьи сутки после Поста тянулись долго, как, впрочем, и остальные. Пора было спать, и путники заняли позы, настолько удобные, насколько это позволяло пространство. Пытались заснуть, ворочались, бормотали…
Бесполезный проснулся первым.
И понял – что-то случилось.
Будто затих шум, шедший со всех сторон, постоянный, привычный, которого не замечал. Но вот он исчез, и стало заметно.
Колёса скрипели, карета катилась, путники спали как ни в чем не бывало. Но что-то произошло.
Он начал думать…
И тут появилась догадка. Быстрая, как молния, простая и нелепая одновременно.
Бесполезный аккуратно поднялся с сиденья, стараясь никого не тревожить, и приоткрыл дверь в карету.
На равнине было темно. Странный гул, который затих, возможно, был связан с небом. Во время сезона его не замечаешь, как не замечаешь шум падающей воды, если живёшь рядом с мельницей. Да и потом, всё эти звуки можно было списать на ужасную казнь, к которой его приговорили. Такое не исчезает бесследно.
Но теперь парень понял – гул шёл с небес, они погасли – и стало тихо. И как он слышал животных, как слышал деревья, так же он слышал и небо. Небо волновало не только светом, и, возможно, поэтому даже с завязанными глазами люди чувствовали себя неуютно.