Вместе с одним из таких блуждающих ансамблей он отправился кочевать через пыльные пустоши и сквозь пронизанные солнечными лучами дубовые рощи.
Вот однажды он вышел вместе с ними к городу, где происходили народные гуляния. Хуан Луис, боясь людей, встал в отдалении, стараясь по возможности быть незаметным, чтобы никто не наткнулся на него и не осыпал бранью. Он постарался слиться со стеной, чтобы ни одна часть его тела не могла стать для кого-то помехой. Как часто он думал про себя о том, как безлик этот народ, и вот он сам уже захотел стать безликим из одного только страха перед грубым нравом человека толпы.
На празднике выступали скоморохи, а под вечер все присутствующие пустились танцевать. Артисты в шутовских костюмах позвякивали бубенцами на колпаках, а женщины шелестели длинными подолами. Дон Аугусто теперь хорошо знал арабские мелодии, и всё происходящее показалось ему несправедливым! Народ, прогнавший другой народ, танцует под его музыку и считает её своей. Он не выдержал и закричал:
– Это мавританский танец! Вы что не слышите! Нужно быть камнем, чтобы этого не слышать!
По толпе пронёсся ропот: «Да что он себе позволяет!»
«А не вырвать ли нам ему язык. Больно остер на слова этот мориск!» – посовещавшись с приближенными, решил местный гранд.
Хорхе Луис, дон Аугусто, не желая быть обузой для своих новых друзей, претерпев казнь и лишившись в довесок всего своего имущества, смешался с толпой и вышел за пределы города. Прошли ещё месяцы. Вот он уже сидит на обочине пыльной дороги и смотрит в землю. Его ноги разбиты, а обмотки пропитаны кровью. От недостатка жиров у него начали лопаться сосуды. Лишь изредка ему подавали милостыню, и то не из жалости, а только ради того, чтобы он ушел и не портил никому настроение своим видом. О том же, что когда-то он был графом, он навсегда забыл, да и если бы вспомнил – не захотел бы возвращаться к этой жизни.
Он был счастлив.
– Теперь я слышу тебя. Теперь я совсем с тобой. Теперь меня никто не разлучит с тобой. Теперь ты в моем сердце.
Теперь я совершенно счастлив. Нет большего счастья, чем понять другого человека, понять своего недруга…
Как я счастлив, что я стал тобой! Твой голос звучит в моём сердце… Нет чьей-то земли, мавр, чьего имени я даже не знаю! Нет чьей-то земли! Сегодня на ней живут испанцы, вчера жили мавры, до них ещё кто-то, и ещё кто-то! Как же я счастлив что слышу тебя! – как одержимый рыдал дон Аугусто, роняя на раскалённый песок крупные слёзы.