Tocuiriur etrum indiu inna uili nert-so <…>
fri brichtu ban ocus gobann ocus druad,
fri cech fiss arachuille corp ocus anmain duini
[Carey 1998, 133]
Ограждаю я себя ныне всей этой силой <…>
против заклинаний женщин, и кузнецов, и друидов,
против любого знания, которое может повредить
телу и душе человека.
Авторство этого текста, несмотря на более позднюю датировку, приписывается самому св. Патрику (V в.), который был известен последовательной борьбой не столько с реликтами языческих верований, сколько с самими представителями «язычества как силы». Поэтому важно, что в списке лиц, которые, по его мнению, могут подозреваться в умении исполнять вредоносные заклинания, стоят не только жрецы-друиды и кузнецы (сакральная фигура практически всюду), но и просто женщины, и, таким образом, стратификация профессиональная смыкается с половой. Заклинает себя против «сообщества женщин» и анонимный автор так называемой Второй лорики, также известной сложным переплетением языческих и христианских мотивов (см. о ней в нашей работе [Михайлова 2000а]).
На уровне официальном фигура женщины-медиатора между этим миром и миром Иным, естественно, постепенно отходит в прошлое. Однако память об этом образе постоянно хранится в мутном киселе народных верований, лишь прикрытом тонкой пленочкой христианской историографии. Среднеирландские глоссы к законам свидетельствуют об этом достаточно ясно, как это видно из нашего очерка о женщинах в трактате О кровавом лежании (см. Приложение). Но с другой стороны, «темнота» и «отсталость» Ирландии в данном вопросе, как нам кажется, сыграли и свою положительную роль: среди крестьянского населения так и не оформилось традиционно отрицательное отношение к женщине-колдунье, и поэтому позорных «процессов против ведьм» в Ирландии практически не было, причем отнюдь не потому, что ведьм в ирландской деревне не было, напротив, их было слишком много.
Но женщина могла быть не только ведьмой. Принципиальная «лиминальность» женскости приводила не только к возникновению легенд о «лесных женах» (такие предания были всюду), но и к реальным (!) подозрениям: обычная женщина, жена и мать, в любой момент вдруг могла показаться какой-то странной, и тогда «раскрывалось», что это сида или подменыш, лишь принявший образ реальной женщины.