Дядя Лёня надолго замолчал. Казалось, он старался вспомнить её название.
– Марьина гора, паря, – он положил тяжёлую сильную руку на моё плечо. – Давай я тебе про неё и расскажу. Что там Чёрная речка? Ручей вон видел, пониже нас?
– Видел.
Мы уже сидели у костра на поваленном стволе векового дерева.
– Так вот, в нём такие чёрные водоросли со дна растут до верха, да и рыба в ней плохо водится. Потому и назвали так ручей, от него и деревню. Понял?
Дядя Лёня не слыл хорошим рассказчиком, однако сейчас я был рад этому общению. И, конечно, всё понял.
Костёр согревал, голос рассказчика успокаивал. Теперь пришлось сражаться не со страхом – со сном. Не мог же я, в самом деле, испортив сон взрослому уставшему человеку, уснуть сам.
Дядя Лёня продолжал:
– Было это так давно, что никто и не упомнит. Болтались по тайге разные люди. Кто золотишко искал, кто лучшей доли. Забрёл сюда молодой мужик. Иваном его звали. Понравилось ему это место, тут он и срубил себе охотничью избушку. Год-два пожил, да так привык, что другого места ему и не надобно. Охотился, сдавал купцам шкуры, покупал что надо для тайги. Тем и жил. Узнали о том месте люди-горемыки, пошли, потянулись сюда с семьями. Ивану что? Пожалуйста. Человек он добрый. Селись. Зверя на всех хватит. Сам и избы, вон эти, – дядя Лёня показал в темноту, – помогал ставить.
Зародилась деревня, изб до двадцати вокруг. Иван и рад, и не рад. Ребятки малые бегают, играют. Смех вокруг, и такая радость на сердце бы от всего этого, да вот беда, всё больше печаль Ивана давит.
«Поженился бы ты, Иван, – советовали поселенцы. – Одному век вековать негоже. Мужик ты справный, любая за тебя пойдёт».
Он и сам подумывал о том. Да где её найдёшь, жену-то?
«Анфискина дочь чем плоха?» – советовали бабы.
И вправду, Иван присмотрелся к Анфискиной дочери. Не приглянулась она ему. Работящая, но глупая больно. Пусть кому другому достанется.
– Охотник он был, тебе скажу, паря, настоящий. Поискать таких надо, сейчас нет таких, – дядя Лёня вспомнил обо мне. – На медведя с одним ножом ходил. Много зверя добывал. Но много ль одному надо? Что добывал – сельчанам давал, помогал, чем мог, у кого фарт не выпал.
В тайге по-другому никак нельзя. За это и всё такое люди любили его.
Часто уходил он в тайгу надолго. В один раз уж и не чаяли живым его увидеть. Как ушёл с осени, снег успел сойти с гор, а его всё нет. Всякое плохое думали. Жаль было селянам Ивана. Да и не страшно было при нём. Даже в лес стали реже ходить: медведи пошаливали.