Сейчас даже не скажу, как называется та деревушка, и каким макаром меня туда занесло, но место это я узнал сразу и ох… Извини. Там даже крест весь почерневший на том самом месте стоит.
– Ты с кем-нибудь по поводу этого креста общался?
– Нет. Я ж немецкий не знаю.
– А я общалась.
Влад пожирал её глазами.
– И-и-и-и?
Ира рассказала ему печальную и удивительную историю Эрианы, а заодно и то, как узнала её.
– Ир, тебя из-за этого всего так дёргает?
– Нет. Точнее, не только и не столько из-за этого. Помнишь, перед самым моим отъездом вы с Женечкой меня потеряли?
– Помню.
Ира рассказала ему о разговоре с Гиалой и о своих приключениях на Пешеходке.
– Ир, а кто такая Гиала?
Ира рассказала ему и о ней, а заодно о Гениных фотках, о пеньке в комнате Гиалы, о направлениях в пространстве и их соотношениях, и о дельфинах, натолкнувших на догадки о Великой Тайне.
– Только всё это – лишь поводы, а причина в том, что я всегда так жила, просто обращать ВНИМАНИЕ стала лишь в этом году.
Понимаешь, меня коробит и передёргивает от всех этих экстрасенсов, ясновидящих, яснослышащих, телепатов и прочей подобной дребедени. Когда я поняла, что Женечка тянет меня во всю эту муть, я начала сопротивляться и… основательно завязла.
Рассказывая сама себе, что со мной происходит, я понимаю, что это – чистейший бред. Такое ощущение, будто схожу с ума и ничего не могу с этим поделать.
– Ир, ты ведь знаешь, что это не так.
– Да. Знаю. Это не так. Понимаешь, я потеряла нить привычной жизни, а новую никак не могу ухватить.
– Но ведь ты и не пытаешься.
– Да, не пытаюсь.
– А почему?
– Боюсь.
– А тебе не кажется, что эта новая нить уже давно в твоих руках?
– Может быть. А с чего ты так решил?
– Ну хотя бы потому, что иначе ты бы не нашла проход внутрь горы и не взлетела вместе с потоком света.
– Влад, неужели ты веришь, будто это случилось на самом деле?
– Ты хочешь сказать, что тебе это всё приснилась? Тогда нам с Евгением Вениаминовичем приснилось то, как мы тебя два дня искали. И то, как ты, будто по волшебству, оказалась в своей постели, а мы ещё два дня не могли тебя разбудить. Тебе так проще, когда ты считаешь, что это – сон. Ведь так?
– Да. Мне так проще.
– А ты Евгению Вениаминовичу рассказывала про золотистый свет?
– Нет.
– А почему?
– Он и так всё всегда знает.
– Нет, Ира, не знает. Если б он знал, то не переживал бы так.