– То, как я развязывала шнурки, глобальное событие Вселенского масштаба?
– Вполне возможно. Ир, я не шучу. Давай дальше.
Ира продолжила.
Когда она, наконец, добралась до света, пещеры и своего полёта, её возмутило равнодушие Женечки к сему поразительному, с её точки зрения, факту.
Женечка как-то по-особенному улыбнулся и мечтательно проговорил:
– Ир, представь, что с рождения слепой внезапно прозрел. Его, безусловно, захватит новизна незнакомой ему ранее возможности восприятия и ощущений. Но неужели ты думаешь, что окружающих будет волновать, что именно он в этот момент увидел? Может, лишь в качестве подтверждения факта прозрения. Главное же, что всем будет интересно, это то, как он сумел прозреть. Как и почему с ним это случилось.
Ира по инерции попыталась что-то возразить, но Женечка на несколько мгновений заструился пламенем, и она замолчала.
Вернувшись в человеческий облик, он рассмеялся.
– Не обижайся, Палладина, для меня не является чем-то из ряда вон выходящим возможность открыть вход в гору. Ты лучше вот что сделай. Вспомни, в какой момент тебе стало страшно, и когда именно ты перестала бояться своего страха.
Поскольку только что усилиями Женечки Ира во всех подробностях восстановила в своём сознании ту ночь, ей не понадобилось долго вспоминать.
– Знаешь, Жень, страха, по крайней мере, такого, который я стала испытывать последнее время, вообще не было. Лишь когда я поняла, что это и есть та самая ночь, о которой говорила Гиала, немного от волнения ёкнуло сердечко. Но от волнения, а не от страха.
– Отлично! Теперь сиди и отматывай события в обратном направлении до момента, когда ты перед этим всем испытала страх, и когда перестала его бояться.
Ира надолго задумалась.
– Знаешь, Жень, я не помню, чтоб в обозримом прошлом, предшествующем моей ночной прогулке, испытывала страх. Именно тот страх, который… Знаешь, Жень, а ведь он впервые – именно такой страх – охватил меня в поезде, когда я нынче возвращалась домой.
Женечка загадочно улыбался.
– Вспоминай, вспоминай.
Влад встал, собрал грязную посуду и ушёл на кухню её мыть.
Женечка поднялся, расположился позади Иры и распростёр ладони у неё над головой.
Ира закрыла глаза. Точнее, они сами закрылись. Сквозь абсолютно чёрную темноту она, будто из очень далёкого далека, услышала Женечкин шёпот. Он говорил очень медленно: