Она читает мои мысли, поэтому всегда молчу.
Рукой беру за тонкие запястья.
Густые волосы скатываются по плечу…
Теперь она горит огнём, живая, из плоти.
Я вытираю капельки крови у рта…
И до того, как сгореть
У нас всего пару часов
Д.О. У.Т.Р.А.
* * *
– Люби меня нежно
Под Пресли и Боно
Насовсем. /По плечу/
Уходя.
– Я буду прилежной,
– Без понта и гонора.
– Встань с колен –
Палачу
Говоря.
– Люби меня терпкой.
В графине наливка.
– Перемен?
– Не хочу.
– Ну и зря. Ты выпившей девкой
Танцуешь так близко.
Оробел.
Промолчу.
Н.Е. С.П.Е.Ш.А.
– Люби меня горькой.
По стенам полынь.
Мы все в тлен.
– Я плачу.
– Ни гроша.
– Я буду сегодня,
– Смотри, не остынь.
Ты в окне:
– Улечу.
– Что ж, прощай.
– Люби меня сладкой.
Под утро туман.
– Ты в себе?
Улечу!
– Улетай!..
/Как будто заплатка
На старый роман/
– Что за хрен! – Закричу.
Ты вошла.
– Люби меня вечно!
До новой любви.
– Я хотел, –
Прошепчу,
Чуть дыша…
Но окна, конечно,
Ты лучше запри…
* * *
Ты снова куришь нервно. Вечер.
Морозный сумрак. Город остывал.
Я подойду.
Я обниму за плечи.
– Адель, зайдем.
Прохладно, –
Прошептал.
Холодный ветерок уносит пепел.
В руке сжимаю пачку сигарет.
Всё получилось быстро и нелепо.
В твоих руках обойма. Пистолет.
Любить тебя порой невыносимо.
Как едкий дым, вдыхаю те слова,
Которые ты пишешь.
В.Ы.С.Т.Р.Е.Л.
Мимо.
И не пытайся.
Душа моя мертва.
* * *
Приняв красоту провинциального мира,
Сейчас я умру,
Никто не спасёт.
Я понемногу превращаюсь в вампира,
Вернусь поутру,
Глядишь – повезёт.
Наполни надеждой усталые плечи,
Оставь свою боль,
Прими тишину.
Я пью твою кровь – становится легче.
Остаться позволь,
Там смерть одному.
Меня обжигают холодные руки,
Стоишь за спиной,
Погасла свеча…
Тебе предстоит испытать эти муки:
То в холод, то в зной,
Безумно крича.
Агония. Взгляд, прожигающий души,
Попросишь убить, Рука
у лица…
Огонь догорает внутри и снаружи,
С тобою мне быть
Теперь
Д.О. К.О.Н.Ц.А.
Просыпаюсь в избе. Рядом трещит буржуйка. Кажется, это так называется. Я не знаю. Не знаю точно. Из допотопного крана льется тоненькой струйкой вода. Рядом стоит деревянная, в кольцах железных, бочка. Через окна струится рассвет и падает на подушку лучами. Мне 314 долгих лет. Я вечно живущая и всегда молодая. Двое беседуют тихими голосами. Двое мужчин. Я не шепчу ни молитв, ни имени маминого. Им.
Древний старик и какой-то мне незнакомый хер начинают втирать мне про миссию по спасению. Про то, что теперь чтобы продолжить жить беспечально, мне, придется покинуть пределы полночной тени. Посещать по воскресеньям церковь. Я начинаю плакать. Плечи и губы трясутся мелко. Со стены смотрит девушка с плаката. Девушка восьмидесятых. Рядом часы – тарелка.