От последней подробности пиво чуть не застряло в моём горле, хотя я как мог сохранял непринуждённый вид. Ещё долго мы болтали о превратностях нашей службы, после чего Луддон поспешил к себе. Оставшись в одиночестве, я стал судорожно обдумывать план действий. Бежать сейчас – значит выдать себя. К тому же в случае бегства мне придётся предупредить об опасности семью и других дорогих моему сердцу людей, а это может грозить дополнительными перемещениями и утечкой информации, что только ускорит мою поимку. Да и куда бежать? Подобно тому, как все крестьяне Аннтерана принадлежат своей земле, большинство слуг принадлежат своему господину – гонец без хозяина тут же будет вычислен и отправлен в темницу, где под пытками сознается во всех своих проступках. Отследить перемещения вершителя и добить видевшего меня стражника? Невозможно – с такой охраной он неуязвим. Остаётся надеяться только на то, что меня вызовут Аускеры для доставки корреспонденции, но это маловероятно. Зато есть риск столкнуться с отрядом карателей. Что же делать? Кажется, я в западне, в которую угодил из-за собственной гордыни и неосторожности.
Пытаясь побороть накатывающий ужас, я не заметил, как набрался. Действовать в таком состоянии было опрометчиво, но именно в этом состоянии у меня родился гениальный план: завалить все входы и выходы в деревню, дабы перекрыть к ней доступ, выдав всё за оползень. Взяв в кладовке лопату, я пошёл на дело.
По дороге к главным воротам мне внезапно вспомнилось заклинание из похищенной мною рукописи, укрывающее от чужого взгляда. Невидимость в такой ситуации мне бы точно не помешала. Только дойдя до ворот, я осознал глупость своего плана. Они были огромными. Настолько, что и дюжина копателей не завалила бы их за ночь. В отчаянии я сел у костра караульного, который сейчас, вероятно, обходил владение, и принялся осушать флягу грибной браги, взятую по пути на ярмарке. Выхода не было. Не убежишь и не спрячешься. Для того, чтобы вычислить и опознать меня, вершителю хватит нескольких дней, а значит, судьба моя уже решена. С горя я начал кидать в огонь содержимое своей сумки: уже ненужные письма, огрызки перьев и остатки чернил, травы для заварки, сушёные грибы, моток ниток, лоскуты ткани и кожи, и много ещё чего. Затем, совершенно потеряв над собой контроль, я обошёл лопату кругом, споткнувшись об неё же, грохнулся на землю и, не в силах подняться, заснул.