Церемония заняла некоторое время, ибо языковые барьеры в общении всё же обнаружились. Английский и французский преобладали, и в итоге стало ясно, что, опираясь друг на друга, можно добиться полного взаимопонимания.
Тогда Шарль Фоше, помалкивающий, пока шло знакомство, обратил внимание на толпу сидящих на полу мужчин.
– Эй, любезные! – крикнул он, одновременно приближаясь к внешнему кругу бородатых призраков, наряженных в богатого вида длинные восточные халаты. – Не думаю, что мне придётся запоминать все ваши собачьи клички, но хотелось бы понять – кто вы такие и какого чёрта тут расселись? По-моему, здесь и без вас тесновато!
Призраки очнулись от сонного оцепенения, что-то невнятно забормотали, переговариваясь между собой. Наконец один из них, с самой длинной бородой, видимо, с привилегией говорить за всех, с достоинством произнёс звучным голосом:
– Мы полагаем, что мы – купцы и лавочники, почтенные граждане, исправно вносящие в казну все налоги и пошлины. Но мы не знаем этого точно, как и имён своих. Мы – безымянные.
– У вас что, память отшибло, придурки? – заорал пират. – Может, мне кого-нибудь шпагой подбодрить? Как так – безымянные? Вы что, не знаете, из каких вы краёв, какой нации?
– Не знаем, – подтвердил представитель, а все остальные согласно кивали головами. – Безымянные мы.
– Этак мы многого не добьёмся, – проворчал Шарль. – Я смотрю, тут собрались всякие достойные, а то и благородные то ли люди, то ли призраки, без всякой цели, как попало одетые и мало соображающие. Будь здесь моя команда – я бы всех вас ограбил и выпустил кишки наружу. А раз такое не получается – пожалуй, лучше мне убраться отсюда да пойти разузнать, где сейчас может быть мой корабль.
Он резко развернулся, прищёлкнув каблуками, и впрямь решил начать спускаться по лестнице, как вдруг сверху раздался громовой голос:
– Не смей уходить! Не гневи судьбу!
Всё сборище повернулось к куполу. Обнаружилось, что он заполнен чудовищным зелёным лицом юноши с крупным крючковатым носом и злобно поблескивающими глазами. Только теперь стало понятно, что вдоль одной из стен идут ноги колосса, уже почти под потолком переходящие в туловище, завёрнутое в подобие рваного плаща. Тело гиганта было неудобно скрючено – иначе бы он не смог разместиться в относительно тесном пространстве. Выпрямиться же во весь рост было просто нереально. Пока этот призрак молчал, никто не догадывался об его присутствии.