– Что так светло, черт, мы горим, надо выбираться! – Виктор открыл дверь, пламя метнулось в комнату, весь первый этаж был в огне, пробраться к выходу было невозможно, нужно прыгать в окно. А как же пес, он же убьется насмерть, это же не кошка, надо завернуть его в одеяло.
– Тихо, тихо, Пират, не сопротивляйся, я спасу тебя.
Он побросал все подушки, какие были, под окно, всю одежду. Завернул собаку в одеяло и бросил. Пес приземлился удачно, взвизгнул и побежал.
– Живой! – подумал Виктор, когда уже летел в воздухе. Он больно ударился боком и локтем, хорошо, что не головой, отполз подальше от пылающего дома и попытался встать. Вдалеке был слышен звук удаляющейся машины.
– Вот подлец, это мог быть только он, теперь я его точно придушу, ненавижу, гадина. Может догнать, машина еще недалеко. А моя машина? Срочно отогнать от горящего дома. Какая к дьяволу машина, ведь в доме кое-что поважнее. В дом, как попасть в дом? Вот я идиот! Что же все зря, вся жизнь перечеркнута.
Виктор приподнялся, застонал и снова рухнул на землю, не от боли, а от страшного видения. Над домом в адском пламени бесновались два черта, ставшие уже такими знакомыми. Черти прыгали по языкам пламени беззвучно, но устрашающе нелепо. Они передвигались так быстро, просто невозможно уследить, то выскакивая из окон, уже пылающего второго этажа, то вылетая ракетой из трубы прямо к звездам, то падая на землю, встряхиваясь и залетая в пламя, снова продолжали свой адский танец.
– Я действительно схожу с ума, еще и собака воет, как никогда. Заткнись ты, Пират, замолчи, без тебя тошно.
Виктор сцепил зубы и пополз к машине, грязный, измученный, потерявший не просто свой дом, а все надежды и мечты на счастливую жизнь.
Когда он с Пиратом сидел в машине, дожидаясь полицию и пожарных, то испытывал состояние отупения, глядя на догорающий дом.
– Как символично – это не дом горит, а вся моя жизнь. Все, к чему так долго шел, кончено. Ничего больше не осталось, только ненависть ко всему миру, к Антону, которого хотелось уничтожить, раздавить, убить, ненависть к жизни, к самому себе, даже к своему спасителю псу. Лучше бы я не проснулся, зачем ты спас меня, добрая псина.
Когда полицейский расспрашивал Виктора о случившемся, он выглядел отчужденным и уставшим.
– Да, я думаю, это поджог, сами увидите, дом загорелся сразу со всех сторон, экспертиза это докажет. У меня есть подозреваемый, это муж моей любовницы, что теперь скрывать. Вы должны посадить его надолго, пусть ответит за все, – Виктор завернулся глубже в грязное одеяло и замолчал.