Кресло с Шерстёк перенесли на веранду, укрыв ее клетчатым зелёным пледом. Она уже не первый раз засыпала в разгар страстей. Бабан, раздвинув ветки, пропустил вперед Одувана, Звяка и Полину. Жили они в большом дереве, попросив когда-то очень давно, дятла сделать окна, а бобры помогли сделать внутри перегородки. Кроты прорыли подвал. А потом Бабан и Звяк чуть не поссорились навсегда – аж до вечера. Бабан сказал, что всё внутри дома должно быть строго – никаких скатёрок, ярких красок, ковриков и вазочек. Всё должно быть серое, черное, белое да коричневое. Со Звяком – как он услышал это – случилась большая грусть. Он хотел исключительно разнообразия цветов, радости, и радужности. Занавесок в цветочек, разноцветных тарелок и ярких ламп. Спорили и ругались и вслух, и молча, несколько часов. Потом решили, что каждый заполнит разные углы и места на свой вкус. Поэтому рядом, после этого договора, можно было встретить железную табуретку, прибитую к полу, и табуретку-пуфик – мечту ватной феи, с воздушной подушкой сверху и ножками, расписанными яркими бабочками. Окна идеальной чистоты с трёхъярусными белоснежными занавесками соседствовали с окнами с тяжелыми неприступными деревянными ставнями, захлопывающимися на ночь на железный замок. Так и зажили дальше, разнообразно.
– Одуван и Поля, ложитесь в спальню Звяка. Он все равно у меня на диване спит.
С некоторых пор Звяк действительно перебрался в спальню к Бабану. Дело в том, что ему очень часто ночью снились кексы. Он их ел. Ел и ел. И стал очень бояться переесть и однажды утром не смочь взлететь. Так-то он летал. По целой секунде, оторвавшись от земли на целых пару сантиметров. Но съедая во сне столько кексов, – сильно рисковал, поэтому попросил Бабана во сне контролировать его аппетит. У Бабана выбора не было – он же хотел, чтобы его друг смог продолжать летать.
– Мне грустно и тревожно, – Одуван все ворочался под ярко-желтым пледом, выданным Звяком, – боюсь никогда не вернутся домой.
– А я даже не знаю, хочу ли домой. Там моя школа, и тетради. Но надо ли мне туда – не пойму. – Поля рассматривала светлячка, зависшего напротив окна с улицы.
– Не сдуваться всем! А слону – так особенно. Иначе станешь похож на воздушный шар через месяц летания. Всё решим. Всё натворим. Тишина, отбой.