Первым пришел в себя Вадим:
– Из-за денег не волнуйтесь – мы, конечно же, поможем вам оплатить расходы, на которые вы приготовили деньги, – уверенно проговорил он, – пусть это вас не беспокоит… Но почему вы еще не вызвали полицию?
Не раздумывая, он достал телефон и уже собрался было это сделать, как Изольда Альбертовна бросилась к Вадиму, схватила за его руку, и, рискуя разбудить академика, громко вскрикнула:
– О, Боже! Нет! Нет! Никакой полиции!
– Но почему?! – возмутился любящий во всем порядок Вадим. – Найдут вряд ли, конечно; но сообщить надо: мало ли что! Да и сумма довольно крупная – могут постараться…
– Как вы не понимаете?! – всплеснула руками Изольда Альбертовна. – Это же невозможно скрыть: полиция в доме!!! Это убьет Игоря Сергеевича! Он только-только начал выздоравливать… Малейшее расстройство и… я… я даже не знаю, чем все это может закончиться…
– И потом… – продолжила она как-то уже отрешенно, – деньги… деньги, конечно, важны… но не они главное…
– Пропало что-то еще? – догадалась я…
– В основном всякая мелочь: бронзовая статуэтка – ерунда, советская поделка, – старые бусы из горного хрусталя в оправе… могли принять за бриллианты… Все это лежало тут же в комоде… на дне ящика… И странно, тут же в ящике стоит еще одна шкатулка – с моими драгоценностями, а их почему-то не тронули… – Альбертовна замолчала и, казалось, задумалась…
– Что еще? – продолжала требовать я, чувствуя: дама что-то недоговаривает…
– Картины… Две небольшие картины из кабинета Игоря Сергеевича.
– Они очень ценные?
– Нет-нет! Они совсем ничего не стоят; но тем не менее эти картины – самое важное, что могло пропасть из дома. Понимаете… Игорь Сергеевич очень любил и почитал своего отца; я бы даже сказала – боготворил… – почему-то колеблясь, проговорила Изольда Альбертовна.
Раздражение заметно мелькнуло в ее голосе. «Застарелая ревность к отцу мужа, – диагностировала я, – вполне, впрочем, понятная… Ее саму никогда, похоже, не баловали такой любовью, которая отдавалось почившему уже кумиру».
– Эти картины – его, – продолжала Альбертовна. – Единственное, что муж забрал из Приморска, когда переехал в Ленинград, были вещи отца: в основном книги и дневники. Ну и несколько картин. Сергей Ильич жил аскетом, для него основным в жизни была работа. Но эти картины он любил. Со слов мужа я знаю, что он неизменно вешал или устанавливал их так, чтобы они всегда были перед письменным столом, всегда перед глазами. Игорь Сергеевич сохранил эту традицию. Эти картины, конечно, трудно назвать живописью… Но ведь кроме рабочих книг и материалов, это то немногое, что осталось ему от того, кто ему действительно был дорог… В этом случае вещи утрачивают свой изначальный смысл…