Благодарный тверичам Василий Темный скончался в 1462 г., но отношения двух равных, как подчеркивалось в документах, великих княжеств не ухудшились. В историографии, с легкой руки Н.М. Карамзина, мирные договоры Твери что с Литвой, что с Москвой часто нелепо толкуются как «подчинение» великого князя Тверского соседям, будто бы Тверь искала чужого покровительства, а не была сильным суверенным государством (с формальным подчинением Орде, как и Москва).
Так толкуют даже брак Марии Борисовны с Иваном III, хотя тексты договоров говорят нам о равенстве сторон, а ситуация – о спасении сильной Тверью ослабленной раздорами Москвы. Странность такого толкования брака дочери великого князя Тверского очевидна из сравнения с браком Софии Витовтовны с великим князем Московским Василием Дмитриевичем (1391): тесть выступал покровителем зятя, как повелось на Руси с давних времен (достаточно вспомнить отношения отца Александра Невского Ярослава Всеволодовича и его тестя, непобедимого и мудрого Мстислава Мстиславовича Удатного). Но важнее наших рассуждений то, что сами тверичи с восторгом восприняли этот брак как союз их великого княжества с Московским, а Московского с Тверским, для блага всей Руси.
Афанасий Никитин, если не находился в 1447 г. в торговой экспедиции[133], должен был помнить пафос обручения 7‑летнего княжича Ивана Васильевича (1440–1505) с 3‑летней Марией Борисовной (1442–1467) в Тверском кремле. Тверской инок Фома, прославляя своего великого князя Бориса Александровича и всю землю Тверскую, после торжественного бракосочетания Ивана и Марии в Москве (текст доходит до 1453 г.), искренне полагал именно великого князя Тверского покровителем великого князя Московского, но и москвичей не унижал, считая главным – радость объединения русских людей. Об этом ясно сказано в описании обручения детей Тверского и Московского великих князей (цитирую в переводе на современный русский):
«И в ту же зиму обручил великий князь Василий сына своего, князя Ивана, с дочерью великого князя Бориса, великой княжной Марией. И был при том обручении боголюбивый епископ тверской Илия и все князья и вельможи, сколько их ни есть под властью великого князя Бориса; а от другой стороны – сам великий князь Василий и с ним множество князей и бояр. Так было там многолюдно, что город не мог всех вместить. И была радость великая … И москвичи радовались, что учинилась Москва Тверью, а тверичи радовались, что Тверь стала Москвой, два государя соединились в одно»