– Ужасный фильм! У меня душа рвется на куски!
– Зато ты наверняка раньше мечтала: «вот бы забыть этот фильм, чтобы посмотреть заново», а?
Я хмуро глянула на него:
– Это не помогает. Лучше вообще молчи.
– Ну, прости! Я пытаюсь!
– Просто, – шмыгнув носом, я запихнула в рот еще одну ложку, – за что я любила эту историю? Я себя ненавидела? Еще и книжка эта…
– Книжка?
– Да, кто-то подарил мне. С намеком, что я просто фанатка.
– Значит, нам надо найти владельца этой книги и спросить его.
Я лишь кивнула, схватившись за бутылку. Горе надо запить, и плевать, как плохо будет завтра. Пеленой опьянения затягивало голову, и все становилось легче, мягче – как суфле. Я посмотрела на Рому. Что-то в нем казалось не таким, как надо, но с ним было спокойно. Я невольно задумалась о том, что детишки богатых людей выглядят старше своих лет, да и мыслят как-то по-другому. Себя я так не ощущала, но вот Рома – он казался таким взрослым, осознанным. Ковалев вел себя так, словно прожил эту жизнь и теперь выше людских проблем. Даже Кошкина – опытная обольстительница, львица, – как с такой длинноногой дамочкой тягаться кому-то вроде меня?
– А кто твои родители? – промямлила я и заметила, как заплетается язык. Пора завязывать с выпивкой и налечь на закуску. Срочно.
– Мама писательница. А папа продюссер.
– Что он продюсирует?
– Ну, вообще, многие известные фильмы. Работал с, – он вдруг запнулся, – точно, все эти имена тебе ни о чем не скажут.
– И правда, пустая моя голова, – я дернула плечами. Движение оказалось слишком неловким. Чертов ликер! Похожа на дерганную психичку. И ничего в этих пожиманиях плечами нет сексуального! С какой стати я вообще пытаюсь выглядеть сексуальной?
– Нам надо обязательно посмотреть все мировые шедевры.
– Думаю, нам и десяти лет не хватит, чтобы посмотреть их все.
– Ну и отлично. Целых десять лет вместе точно. Как тебе, а? – хмыкнул он как-то слишком самодовольно. На что это он намекает?
– Ты не вытерпишь меня и двух лет, – я прикрыла глаза, опустив голову на сидение дивана. По звуку он повторил мое движение, и теперь наши плечи едва ли не соприкасались, – слишком близко.
– Я готов тебя терпеть хоть всю жизнь.
Я повернулась в его сторону и приоткрыла один глаз:
– Тебе просто градус в голову ударил.
– Может, и ударил. Но ты такая красивая, словно сошла с картин Микеланджело.