– Что-то не так? – спрашиваю с тревогой. – Правки какие-то нужно внести?
– Да нет, я просто удивилась, когда ты сказала, что оказалась у нас случайно, – отвечает она.
– Ну да, – я не понимаю, что не так, и почему она на меня так смотрит. – А в чём дело?
– Да ни в чём. Не бери в голову, – она взмахивает рукой как-то неопределённо, а после скрывается за монитором своего компьютера.
По дороге домой я размышляю, что же в моих словах её зацепило. Может, они все думали, что я намеренно искала встречи с бывшим? Если быть уж совсем честной, то я предполагала, что мы можем пересечься. Но мне так была нужна работа, что я решила отложить все второстепенные вопросы на потом.
– Мам! – Мишка окликает меня с детской площадки. Я спешу к нему и рассерженной няне. Знаю, что обещала забрать его не позже шести, но опять освободилась поздно.
– Я скоро двойную плату с вас буду брать за опоздание! – угрожающе произносит няня и уходит, даже не простившись с Мишкой.
– Мам, а когда мы велнёмся домой? – спрашивает сын, глядя ей вслед. – Я хочу обратно в садик.
– Боюсь, Миш, что ещё нескоро, – отвечаю, беря его за руку.
– А почему?
– Потому что пока нельзя, – я тяну его с детской площадки к тротуару.
– Почему нельзя?! – не унимается он.
– Потому что нельзя, Миша! – я слегка повышаю на него голос. Видимо, усталость и недосып берут своё.
– Мне не нлавится тут, – тихо себе под нос начинает канючить он. – Тут плохо. Я хочу облатно к нам домой, где мои вещи и иглушки. Там было здолово. И ты там не была злая!
Я не знаю, что ответить ему. Мне и самой хочется назад, где всё просто и понятно. Я действительно устала от того, как всё тут удалено друг от друга, и до сих пор в шоке от местных цен на съёмное жильё, такси и частные садики. Единственное, что я пока понимаю – нам опасно возвращаться в Новосибирск. Я не уверена, насколько. Но испытывать судьбу не хочу.
– Я постараюсь найти тебе здесь детский сад, Миш, – произношу я с тяжёлым вздохом, когда мы спускаемся в метро. – И я на тебя не злюсь, просто устала немного.
– Если устала, надо отдыхать, – надув губы, говорит Миша. Грустно улыбаясь, я треплю его по волосам, подмечая про себя, что он всё больше становится похож на Макса.
***
– Так значит вы и есть та самая скандально известная журналистка из Сибири? – спрашивает меня генеральный директор телеканала Пётр Константинович.