Матьяш замолчал.
«Тоже мне, донжуан! Нравы, скажу я, совсем не монашеские. Шаловливо живут северяне, – пронеслось в голове. – С иголки всегда одет, полированный, в галстуке, и вот… И всё же, наговорил больше пустого, рисуется». Потом выдохнул:
– Да, тайга! Каменный век. Укатали сивку крутые горки. У нас трудно представить. Должность-то не вечна. Обрушением чревата.
– А ты не заморачивайся. В тайге иное понятие цивилизации. Мозги заточены наизнанку. Длинный рубль – мерило инстинктов. Тайга что тундра, что степь, ничего человеческого. Чем ещё купить кусок удовольствия. Вульгарно? Так я не претендую на утончённость…
– А я и не заморачиваюсь. Не такое слыхал. Удивил козла капустой…
– Только не думай, что я живу без разбору. Борюсь умом и душой страдаю. Женщины для меня как занозы. Вопьётся в душу, а вынимать тошно, как ржавый гвоздь скрипит. Чувство такое, словно насильно наркотик проглотил…
Да, Матьяш не жил, а горел. Северные широты жизни не остужали его неуёмные вихри души. Он как бы спешил успеть всё, что отмерено ему судьбой. И подозревал, что не так уж щедра и благосклонна она к нему. Поэтому ощутить красоту и привольное дыхание свободы духа, как полагал он, побуждали к нетипичности действий, к лёгкому флирту с жизнью. Он, иной раз, судил себя за эту сомнительную нравственную кривую линию игры, и в эти моменты казни сердце обжигало жаром пламени с ещё большим натиском, чем будучи до того. Одним словом, как ни крути, а всюду горячо было.
Дверь распахнулась. Разбрасывая ноги костылями, с важным и торжествующим лицом вошёл Майский.
– О, мыслители! Как живые – Маркс и Энгельс на заре своей безбородой юности!
– Влазишь в комнату как трамвай. Умереть с перепугу можно.
– Он озабочен насущным. Мыслит вождями… – подколол Цветов.
– Сдаётся мне, что он чувствует запах вчерашнего дня, – подхватил Матьяш. – Только заблудшее человечество может жить регрессом.
– Здрасте, где регресс?! – осел на кровать Майский. – Вы что, с луны упали? Глубинная Россия вышла из безмолвия и как броненосец несётся к социалистической идее.
– Задним ходом и в пропасть, – вставил иронично Владимир.
– Возомнил себя пророком в нашем отечестве. Да, всё же болтать – удел романтиков…
– Вы что, чувство интуиции потеряли? Даже Гегель говорил: «Люди и русские». Запад мы можем обойти только социализмом. Для них мы рыночные обмылки, а они мировые банщики – следят за своими установленными правилами в общественной бане.