Начну сначала. Мардж – мой опекун. Отношения у нас с ней простые: она получает деньги за то, что «воспитывает» меня, еще и я ей отдаю всё, что зарабатываю. В ее доме я прохожу «психологическую и социальную адаптацию». Просто смешно, но правда в этом есть: Мардж – лучшая закалка. Кто мои родители – я не знаю, и никто не знает. Нашли меня на одной из ночных улиц города случайные прохожие. Мне было тогда чуть меньше двух лет. Всё, что я могла сказать – это то, что меня зовут Лила. Тогда и начались мои скитания по семьям.
Стоит ли говорить, что фостерный дом не то место, в котором мечтает очутится каждый ребенок, в общем, Диснейлендом там не пахнет. А может, я и сама виновата. Мой строптивый характер не упрощал положение. Меня три раза перебрасывали из одной семьи в другую. Я удивлялась взрослым людям, живущим в мире своих иллюзий. По их представлению, маленький человек – это красивая кукла с зелеными глазами и темными шелковистыми кудряшками. Никому не было дела до того, что я чувствую, чего хочу. А может, так совпало и мне попадались не те люди. Никто не пытался услышать меня. Зато все и всегда покушались на самое ценное – на свободу. Этого я никогда никому не позволяла. И вот я очутилась у Мардж Бинго. Я решила, что больше никуда не сдвинусь. Она была идеально безразлична, единственное, что ее интересовало – выплаты за мое содержание.
К тому моменту мне только исполнилось одиннадцать лет. Я поняла очень важную вещь – никто не позаботится обо мне кроме меня самой, и тогда предложила Мардж оставить меня до совершеннолетия, в обмен на то, что буду работать и все заработанные деньги приносить ей. Плюс к тому – помогать ей по дому, готовить еду, убирать и оказывать любую другую помощь. Убедить ее не стоило большого труда. А для меня свобода была слаще всего на свете. Я могла заплатить за нее любую цену. И так мы прожили «душа в душу» без малого семь лет.
Мардж стала спускаться по скрипучей лестнице, это значило, что мне срочно нужно подняться и приготовить завтрак. А так хотелось поваляться еще чуточку, но тогда я не успею погулять с Портолоном, он наложит огромную кучу перед дверью и – прощай мои деньги. К тому же сегодня был четверг – вечер мне предстояло провести у раковины в кафе. Я вздохнула. Ну почему я не могу легко относиться к этой работе? Ведь живу так столько, сколько себя знаю, и всё равно каждый раз тяжело заставить себя смириться с ролью посудомойки в баре, просто физически неприятно дотрагиваться до грязной посуды.