Репортеришка даже не слышал о драконах. Называл нас ящерицами. Да за одно только оскорбление его голова могла быть закопана вместе с пожитками в песок. Но в то утро у меня на него были другие планы.
– Откуда узнал про это место?
– Молодая девчонка пришла по объявлению, на стажировку. Ей только исполнился двадцать один год. Она оказалась девственницей. Первой у меня. Этот вызов был принят. Как же она рыдала. Потом, конечно, сладко стонала. Да нет, это чушь. Она все время плакала и болтала, что сожалеет и что теперь ей не видать целого состояния. – Чары уводили его язык даже от мелкой лжи. – Этой дуре обещали миллионы за продажу девственности, а она просто отдала ее мне, добровольно. Да я бы поставил на кон все на ее месте, явился туда и получил свои деньги любым путем, а потом ушел в безбедное существование. Испарился бы на другой континент. А может, остался торговать еще раз пять, чтобы забыть о нужде навсегда. Прикинь за несколько ночей стать миллиардером. Роман Голицын – миллиардер продавший свою жопу! – громко рассмеялся он, смотря только наверх. Со стороны казалось, что он несет бред. Сумасшедший, потерявший всякий облик морали, выпаливал наружу поток грязных мыслей.
– Как жена согласилась пойти во дворец? – продолжал я допрос.
– Наплел ей с три короба. Надежнее было послать эту стажерку Лику, но она разоралась, что не сможет отыграть роль. Тут вернулась Виктория, неожиданно. Почти застала нас вместе. Я с порога начал рассказывать, что происходит у нас в городе, пока она там по заграницам шляется. Сказал, что девушек заставляют продаваться в одном тайном клубе. Эту бабу, с наклонностями феминистки легко завести.
– Тебе не жалко было толкать на это жену?
– Она там за границей, по-любому трахалась со всеми подряд. Я же тебе говорю, даже в брачную ночь нашу, была уже не девственницей. Не пикнула совсем. Текла вся. Хоть я и был пьян, но запомнил это хорошо, – последние предложения он говорил, смотря мне ровно в глаза, словно общался со старым знакомым.
Злость вперемешку с отвращением скручивали желудок. Как мог я боролся с желанием уничтожить мерзавца на месте, за Викторию, мизинца которой он недостоин.
– Ладно! Расскажу по секрету тебе, – произнес журналюга, – Когда выносили Викторию, полуживую из этой богадельни, я почувствовал себя предателем. Но уже потом вспомнил, сколько дерьма попил из-за нее и только поблагодарил ее мыслено, надеясь, что денежки уже поступили насчет Лики. Мне стоило только добраться до квартиры и отпустить ее, но дальше началось такое… эти твари бросились сжигать здание. Огромные, крылатые.