– Эта девушка обладает магией четвертого уровня, – протянул Ментос и усмехнулся, глядя в глаза императору. – Не советую обижать ее.
– Чушь! – фыркнул монарх и откинулся на спинку своего кресла. – Это невозможно. Ты лжешь, чтобы проникнуть на турнир. Подлость и обман – второе имя твоего рода, Морген.
Я физически ощутила исходящую от даргхана ярость. Слова императора задели его за живое, это публичное оскорбление, но вряд ли даже такому оторве, как Ментос, можно вызвать на дуэль самого императора. Поэтому он оказался вынужден проглотить его слова.
На мне скрестились взгляды всех присутствующих. Молодые мужчины и их прекрасные дамы – все впились в меня своими глазами, будто хотели просверлить насквозь. У меня появилось ужасное ощущение, будто под ногами проваливается земля. Или это мне вдруг захотелось провалиться и исчезнуть отсюда? Терпеть не могу, когда вот так пялятся всей толпой, как на Мона Лизу. Что, никогда девушек не видели? Я успела заметить, что обращенные на меня взгляды очень разные: кто-то смотрит с любопытством, а многие с откровенным презрением. Если я правильно поняла контекст, то представленные здесь девушки все поголовно принадлежат привилегированной касте «Высшие». А все, кто не входит в этот клуб – презренные смерды, которые недостойны даже дышать с ними одним воздухом. В общем, хирурги в окружении гомеопатов.
– Она владеет магией, – слова плотной разнеслись по залу и гулким эхом отразились от стен. – Если вы не чувствуете ее магический фон, то с турниром нельзя затягивать ни на секунду! Император, утративший магическое осязание, не должен оставаться на троне ни одной лишней минуты, – последняя фраза прозвучала негромко, но в образовавшейся тишине все услышали даже то, как даргхан выдохнул, закончив предложение. Он говорит так, будто ест вкуснейший десерт, растягивая удовольствие, каждым словом будто нанося императору невидимую пощечину.
В зале вновь воцарилась полная тишина. Монарх сурово насупил седые брови и стал похож на злого медведя.
– Что ж, раз сосланный даргхан так настаивает, мы проведем процедуру, – медленно протянул император, сверля взглядом убийцу своего сына. – И когда придворные магистры подтвердят, что в этой девчонке нет даже капли необходимой силы, ты будешь подвергнут суду за самовольное оставление места ссылки! – он произнес эти слова с такой кровожадностью, словно готов прямо сейчас обглодать какую-нибудь часть Ментоса. Живьем. Под аккомпанемент его криков.