И тут понимаю, что собираюсь сделать что-то плохое. Я знаю, что собираюсь переступить черту, из-за которой уже никогда не смогу вернуться назад, но во мне нет ни капли сомнения.
Потому что я одержим.
Я зависим.
И с радостью переступлю любую черту, которая поможет сделать эту девушку моей. Если это заставит ее стать моей.
Я уже принял решение – решение, укрепившееся в моем разуме, словно в граните. В этот момент ее блуждающие глаза встречаются с моими, наши взгляды сталкиваются с такой силой, что я едва не опускаюсь на колени. Ее глаза слегка округляются, и кажется, будто она так же очарована мной, как и я ею.
А затем читатель перед ней привлекает ее внимание к себе, и я понимаю, что мне нужно уходить прямо сейчас – до того, как я сотворю что-то глупое или похищу ее в присутствии по меньшей мере пятидесяти свидетелей.
Неважно. Теперь она от меня не сбежит.
Я только что нашел себе маленькую мышку и не остановлюсь, пока не поймаю ее.
10-е апреля, 1944
Мой гость здесь, за моим окном, смотрит на меня, пока я пишу. Рука моя дрожит, и я не могу сказать, из страха ли. Это чувство я бы не смогла объяснить, даже если бы попыталась.
Я уже пробовала писать об этом. Объяснить это. Но нет таких слов, чтобы описать его в полной мере.
Думаю, самое точное описание – трепет.
Я не знаю, что со мной. Но что-то очень неправильное, я уверена.
Когда наши глаза встречаются, мое дыхание прерывается. В моей крови зажигается огонь.
Моей плоти словно касаются оголенные провода.
Это идет изнутри, и я боюсь, что становлюсь зависимой.
Он подходит ближе. Я смотрю в его глаза, позабыв о дневнике.
Это уже входит в привычку.
Моя рассеянность. Джон начал замечать.
Он засыпает меня вопросами о том, что у меня на уме.
Как я могу сказать мужчине, которого люблю, что думаю о другом? Как я могу сказать, что представляю другого, пока меня целует мой муж? Когда он касается меня?
Мой гость уходит, исчезая в темноте.
Я боюсь этого человека.
Но я все еще слишком заинтригована.
Манипулятор
Не так я представляла себе вечер пятницы. Копаться в стенах старого дома, внутри которого обитает бог знает кто.
Я так и представляю, что в мою руку вот-вот вцепится бешеная белка, обезумевшая от голода и готовая съесть что угодно, поскольку кучу лет была замурована в стенах и питалась одними жуками.