– Без проблем.
Согласно кивает малышка и доверчиво вкладывает ладонь в мою лапищу. Говоров же в этот момент делает несколько фото.
– На память.
Еще через пару часов мы минуем турникет, здороваемся со знакомым охранником и перемещаемся в переполненный репортерами зал. Занимаем места за длинным прямоугольным столом и оказываемся под обстрелом пристальных взглядов.
Часть из присутствующих здесь дам явно меня осуждает и готовится облить с ног до головы пренебрежением. Спасибо, хоть не спешит закидывать тухлыми помидорами.
И, если я рассчитываю разрядить обстановку какой-нибудь шуткой, то просто не успеваю. Журналисты по команде «фас» заваливают меня градом вопросов.
– Данил Дмитриевич, скажите, почему вы так долго скрывали ото всех существование дочери?
– Данил Дмитриевич, а вы платите алименты матери девочки? В каких отношениях вы с ней находитесь?
– А где, кстати, мать девочки? Она не хочет пролить свет на эту ситуацию?
От такого напора я немного теряюсь – столкнуться со всеобщим осуждением гораздо сложнее, чем прорваться через оборону соперника и забить гол в ворота.
Гулко выдохнув, я стучу пальцами по микрофону и намереваюсь выдать что-то нейтральное. Но Ксюша меня опережает.
– Папа просто не знал обо мне раньше. Так получилось. Но теперь он станет лучшим отцом. Правда, папочка?
На миг в помещении повисает оглушительная звенящая тишина. Если где-то рядом пролетит комар или кто-то чихнет, звук явно будет подобен гулу разорвавшейся бомбы.
Справившись со ступором, я выхожу из крутого пике и наклоняюсь к Ксене, чтобы мягко ей улыбнуться и мазнуть подушечкой большого пальца по щечке.
И в эту секунду аудитория сменяет гнев на милость, словно по мановению волшебной палочки. По залу разносятся приветственные возгласы, растроганные вздохи и щелчки фотоаппаратов.
Бьюсь об заклад, наши с мелкой снимки к обеду возглавят топ новостей.
Из желающих растерзать меня фурий женщины превращаются в подтаявшие ванильные облачка. Лопочут что-то умилительное, делают записи в своих блокнотах и восхищенно гудят.
Как быстро, оказывается, можно пройти путь от кипучей ненависти к всеобъемлющей любви, если на твоей стороне будет стоять одна маленькая Рапунцель.
– Конечно, малышка, – киваю я согласно, добывая еще несколько очков в свою копилку, и стараюсь укрепить пока еще шаткие позиции. – Я, действительно, познакомился с Ксюшей только вчера. Но теперь я намерен принимать самое непосредственное участие в ее жизни. Если она, конечно, позволит. Позволишь, котенок?