Она была хрупким созданием, с белой почти что прозрачной кожей, красивыми небесного цвета глазами и длинными каштановыми волосами, мягкими волнами, ниспадающими по ее плечам. И эта милая добрая девочка хотела дружить только со мной, в отличие от других наших одногруппниц, обычно высокомерно задиравших свои маленькие носики. Дружба со мной не была для нее чем-то хорошим: я портила ее рисунки, отбирала кукол, исподтишка чинила неприятности. Сейчас, спустя годы, мне становится ясно, отчего она хотела дружить именно со мной: она была такая же, как и я, по внутреннему складу, но условия жизни и окружающая среда наши разительно отличались, поэтому воспитывали из нас диаметрально противоположных личностей. Кто знает, может, так оно и было?
Но несмотря на свой несносный нрав, я все же любила ее и очень ценила, ведь это была моя единственная подружка. Однажды мама сплетничала с соседкой и речь зашла о семье Маришки. Мне нравилось слушать разговоры взрослых, они меня не замечали, считали, что ребенок все равно ничего не поймет. Но я понимала, для меня это было как сериал, только лучше – реалити-шоу. Однако то, что мне довелось тогда узнать – шокировало. Помню, я долго мучилась сама и мучила ее: каждый день говорила, что знаю страшную тайну, которая сделает ее несчастной. Она умоляла все рассказать, а я не решалась. И вот, во время тихого часа, мы сговорились встретиться в туалете. Я пошла первой, Маришка следом. Две девочки стояли босиком на холодном полу, выложенном белой плиткой, яркая люминесцентная лампа жужжала и мигала, я нагнулась к уху подружки и на одном дыхании шепнула ей страшные для любого ребенка слова, затем убежала обратно в спальню.
После выходных она не появилась. С одной стороны, я чувствовала облегчение, потому что не придется встречаться с ней, видеть поникший взгляд, но с другой – мучила совесть и какие-то сомнения царапали душу. Во время тихого часа меня разбудила няня и молча отвела к маме, которая работала здесь же, тоже нянечкой в соседней группе. Я осталась сидеть в пустом зале, мама вышла с веником в руках и отлупила меня им что есть сил.
– Зачем ты ей рассказала, вот зачем? – пыхтела мама. – Отчего ты такая дура, кто просил тебя?
– Но это же правда, – возмущалась я. – Это ведь не ее родная мама.
– Ну и что! Да кто ты такая?! Ты хоть знаешь кто теперь ее мама? Она заведующая хирургическим отделением, богатая и успешная женщина. Родная мать? Что ты об этом знаешь? Что? Какая-то алкоголичка нагуляла, родила и бросила. Маришке, если хочешь знать, несказанно повезло, что ее удочерила такая женщина. А теперь меня из-за тебя уволят, паршивая девчонка! Ты подумала обо мне? А если я заболею, слягу в больницу, она же меня вышвырнет и лечить не станет никто. Я умру, да, из-за тебя я умру! Ты довольна? Я тебя спрашиваю, ты довольна?