Порой он задавался вопросом, что бы барон поведал, будь у него такая возможность. Но ему отрезали язык во время военной кампании. Так, по крайней мере, сказала баронесса в самую первую встречу. Правда ли это, Эшес вряд ли когда-нибудь узнает. Довольно того, что он своими глазами видел давно затянувшийся шрам, когда лечил барону воспаление легких. А склонности к письму барон не имел. Зато у его жены был превосходный почерк: уверенный, размашистый, со множеством завитушек и украшательств, неизменно заканчивающихся каким-нибудь особо смачным росчерком.
Пока он работал, баронесса нежно поглаживала щеку супруга. Успокаивающий жест явно ввергал того во все большее волнение. Заметив это, Эшес сдвинул брови:
– Ваша светлость, барону сейчас ни к чему лишние прикосновения.
Она усмехнулась, но послушалась и руку убрала. Потом встала и отошла к окну. В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошла служанка в парике, напоминающем надетую на голову карликовую овцу. Эшес никогда не понимал этой моды. А модники упрямо не понимали его нежелания прикрывать голову куском мочала.
Если бы он не знал Ми, то подумал бы, что это один из лакеев, с которыми он сюда приехал, переоделся в служанку. То же работало и в обратную сторону: надень девушка ливрею и встань на запятки кареты, он бы принял ее за одного из братьев – До или Ре. Тройняшки были неотличимы. Иногда Эшесу хотелось пощупать их спины, чтобы убедиться, что там нет ключиков, – так они походили на огромных заводных кукол.
Баронесса велела ей притушить огонь в камине. Та опустилась на колени и принялась возиться с экраном, переставляя его нужным образом. Казалось, через белую фигурку просвечивает пляшущий огонь. Кожа девушки была как соляная корочка на запеченной картошке. Снятая, она повторяет форму плода, но ткни хрупкую оболочку – и палец провалится в пустоту.
Покончив с камином, служанка поднялась и отряхнула пышную юбку, под которой качнулись кружевные панталоны.
– Принеси нашему гостю выпить, – распорядилась баронесса. – Он как никто заслуживает это, облегчая муки страждущих.
– Не нужно. Я уже заканчиваю.
Эшес быстро снял последние компрессы и принялся отирать лицо и шею больного. Тот заметно успокоился и теперь лежал с закрытыми глазами, ровно дыша, хоть и не спал.
Хозяйка кивнула, и фарфоровая девушка исчезла за дверью.