Светлана взяла чашки и, боязливо ступая по узкому коридору, мимо двери в теткину комнату, прошла до конца, к настежь распахнутой двери.
Обстановка в комнате была очень простая. Большая металлическая кровать, с висящими над ней двумя портретами. Одна раскрашенная черно-белая фотография очень похожа была на старика, только волосы не седые, а темные и нет мешков под глазами. На второй – женщина с гладко зачесанными волосами и открытым взглядом.
– Жена моя – покойница – перехватив взгляд девушки, пояснил дед – сорок лет «душа в душу»!
Темный полированный трехстворчатый шифоньер, черно-белый телевизор почему-то стоял на обеденном столе, за которым расположились старик с девушкой. Впритык со столом шел старый раскладной диванчик, на него дед усадил гостью. Себе придвинул кресло, стоявшее у кровати.
Больше всего девушку удивили домотканые половики. Она была уверенна, что такие встречаются только в деревнях, ну уж в Ленинграде увидеть такого на полу она точно не ожидала.
– А что это мы с тобой так скромно сидим – сказал дед, разлив по чашкам чай – мы с тобой сейчас отметим твой приезд! – доставая из шкафа бутылку сомнительной жидкости – вот и наливочка у меня имеется.
– Ой, ну что вы, я не пью – поспешила предупредить Света.
– Так мы пить и не собираемся, так – за знакомство, значит, пять капель!
– Нет, нет – запротестовала девушка – я вообще не пью. Вы пейте, если хотите, я не буду.
– Так что, я, по-твоему, алкоголик – в одиночку пить – вопросительно глядя на бутылку, откупорил и налил в рюмки – хорошая наливочка, ты хоть пригуби.
Выпив пару рюмок и запив их чаем, дед заметно повеселел, выпрямился и, глаза его лукаво заблестели.
– Ты Высоцкого любишь? – спросил он вдруг – у меня есть отличная пластинка.
Неожиданно легко вскочив с кресла, хозяин подошел к тумбочке, на которой стоял проигрыватель. Вытащил из тумбочки пластинку с портретом Высоцкого, включил.
– Я коней напою, хоть немного еще постою на краю… – голос певца заполнил всю комнату и, казалось, выплеснется сейчас сквозь зашторенные окна на улицу.
– Если твои сегодня не вернутся, можешь у меня переночевать – вальяжно развалившись в кресле, и закинув ногу на ногу, милостиво заявил дед – они чаастенько до воскресенья на даче остаются. А чо, на работу-то завтра не нужно.