Он повернул ноутбук, который был перед ним, в мою сторону. Я увидела на экране Эмелию со своим кошельком в руках. Она стояла возле моего рюкзака.
– Да, я виновата, – утвердительно кивнула заведующая. – Мы так давно не просматривали записи, что я и не вспомнила о камерах.
– Пусть госпожа Озаки решает, как поступить. Она имеет полное право заявить на вас.
Заведующая побледнела после слов офицера.
– Простите, Дамла, мы обвинили вас, не разобравшись во всем. Но кто же знал, на что способна Эмелия? – она покачала головой. – Подкинуть кошелек в чужую сумку, а потом поднять шумиху и обвинить невиновного в краже…
Меня повергло в шок от осознания происходящего. Я не видела в комнате для персонала камер и до сих пор была уверена, что они установлены только в коридорах. За спиной слышались оханье и шушуканье работников.
– Что вы все тут собрались, приступайте к своим обязанностям! – сердито произнесла заведующая.
– Почему вы так поступили? Какой у вас мотив? – обратился офицер к Эмелии.
– Это женщина плохо обращалась с одной из подопечных, а Дамла стала свидетелем этого, – произнес Рустам, взяв инициативу в свои руки. – Вот и вся причина. Мы не станем подавать в суд только при одном условии, если ее уволят по статье. Таких нельзя допускать до работы с уязвимыми людьми.
После его слов и этого «мы» – впала в ступор. Я смотрела на Рустама и не могла поверить, что он защищает меня.
Что не так с этим человеком?
Казалось, что мой мозг сейчас раскрошится.
– А таких, как она, можно? – зло произнесла медсестра, вскочив на ноги. – Она сидела в тюрьме за убий…
Женщина не успела договорить. Она встретилась с холодным взглядом Рустама и замолчала. Я прикрыла глаза. По моей спине прокатился озноб. Я ни на секунду не забывала, кто я такая и что сделала. Но слышать об этом от кого-то постороннего в присутствии Рустама было невыносимо больно.
– Эмелия! – воскликнула заведующая. – Ты уволена! Другого исхода и быть не может!
Медсестра села обратно и вновь заплакала. Ее слезы не вызывали жалости, они казались наигранными.
По разговору, завязавшемуся между Рустамом и полицейским, я поняла, что именно Низами рассказал им про камеры и настоял, чтобы они просмотрели их.
Заведующая еще не раз извинилась передо мной и сообщила, что я могу продолжать посещать их учреждение в рамках социальной помощи, а ещё напомнила про свое предложение о работе. Я отказалась и сказала, что уже нашла другую вакансию. Но была рада возможности бывать в «Пристанище».