– Да это долгая история, – начал старик, – всего и не объяснишь. Как-то гадко и глупо вокруг. Если присмотреться – дурость прет из всех мест, как бы не старался улучшить ситуацию, – продолжил старик:
– Вот возьмите молодежь, воспитание идет по всем направлениям. Ан нет – грубость и неуважение ко всему у них на каждом шагу. Казалось бы, и по партийной линии – и «дымисты» и «дождисты» везде и всюду, а толку почти ноль. Сегодня иду спокойненько с товарищами, делаем встречным пацанам правильные замечания, а они в ответ нам свою «речевку».
– Ветераны, ветераны —
Боевые барабаны.
В вас стучат – кому не лень,
Выбивая дребедень…
– Да такую обидную, что настроение вмиг сразу исчезло. А товарищи всем сердцем болеют за общество. Все для него, и такое получить в ответ.
Старик разволновался, руки его стали подрагивать. Он уже с трудом отпивал мелкими глотками свой тоник:
– И как прикажите в этой ситуации делать добро, приносить счастье? Да и что такое счастье? Вот вы, относительно молодой человек, счастливы? Вы как его понимаете – это счастье?
Он уже было хотел изложить старику свое понимание счастья. Но тот и не требовал ответа и все более волнуясь продолжил:
– Мне мой старый друг говорил: «счастье это свобода, достаток и здоровье». А это опять все сводится к деньгам. Боролись с ними уж много веков и пищу стали раздавать, ан нет, без денег никак и счастья никакого нет.
Старик закашлялся и долго не мог остановиться, пока не проглотил пару таблеток.
– А я так думаю, что счастье совсем в другом, – продолжил старик. – Счастье – это осознанная необходимость делать людям добро. Добро надо делать. Вот в чем счастье. И не надо ждать награды. А некоторые еще говорят, что счастье в любви, так то оно и есть – в любви и добре. А без добра счастья нет, а так только одна видимость. Посмотрите-ка на странников – они счастливы? В некотором роде, да. Попивают свой нулевой тоник, сами его делают. Сами и пьют, и тем счастливы. Никому не мешают, друг другу делают добро…
Старику с каждой минутой становилось все хуже и хуже. Руки его дрожали и ослабели настолько, что не могли держать кружку, лицо его побелело, кое-где проступила синева, он говорил все тише и тише:
– А вообще-то все пустое. Все. Не на кого опереться. А вам надо действовать, у вас дар, делайте добро, делайте – это единственное, что имеет смысл.