Аннет все чаще попадала на ковер к шефу, а вчера оттуда вышла вся в слезах. Могу сказать, что «случайно» проливать свой кофе на ее папку с важными документами, которые в тот момент понадобились шефу, или позабыть ей сказать о назначенной клиентом встрече, о которой я узнала, ответив в ее отсутствие на звонок ее телефона, это был не лучший способ наказать или отомстить, это уж точно. И по вечерам, сидя одна в своей квартире, я корю себя за эти низости. Но стоит только моему взгляду остановиться на ее руке с колечком на пальце, или увидеть, что ее встречает Робер, как на меня волной накатывает жажда мести, которая требует оплаты по счетам любым способом. Я перестала быть собой, из-за того, что пришлось пережить. А когда я чувствую себя виноватой, то становлюсь еще бессердечнее и злее.
Аннет попыталась снова со мной поговорить, но сделала только себе хуже. А когда позавчера после работы меня попытался вразумить Робер, я вообще, если честно, потеряла контроль над своим раздражением.
– Оставь в покое Аннет, – заявил он, нависая надо мной. – Она ни в чем не виновата. Просто так повернулась судьба, так сложились обстоятельства. Ну, кто мог знать, что мы полюбим друг друга. А ты… Я не думал, что ты можешь так низко пасть.
– И это ты мне говоришь о низости? А то, как вы поступили разве не низко? – моему возмущению не было предела. – Да если бы вы, как только воспылали чувствами, пришли и во всем мне признались, я бы тебя отпустила и никогда не цеплялась бы за то, что прошло. Не скрою, мне было бы больно, но не так мерзко как сейчас, когда вы просто предали меня, встречаясь у меня за спиной. Так что не тебе предъявлять какие-то претензии. Лучше ты оставь меня в покое!
После этого разговора, мне удалось вчера сделать так, что Аннет получила выговор с предупреждением, что если подобное повторится, она грозит остаться без работы. А вот сегодня она не пришла в офис, сообщив, что заболела. Не знаю, правда ли это или может это ее уловки, но не видя ее, я начала понемногу успокаиваться и заноза сидящая в сердце перестала причинять такую острую боль.
Софи было даже тяжело представить, до какой степени была изранена душа сестры, если она решалась на такие поступки. Ведь та прежняя Лили, которую она всегда знала, не могла заниматься мелкими пакостями. Сестра продолжала бы жить с гордо поднятой головой и никто бы из окружающих даже не догадался бы об ее боли. А когда узнали об их с Робером разрыве, все решили бы, что это она его бросила. Но, похоже, что это двойное предательство все поменяло в ее жизни и совсем изменило ее саму. Обидно, что сестра во время их разговоров и словом не обмолвилась о своих душевных муках, лишь вскользь упомянула их разрыв с женихом, сказав, что все произошло по обоюдному согласию.