– Ну и где он? Где этот трус? – Плюхнувшись в кресло для посетителей, поинтересовалась златовласка. – Он что думает отделаться этой побрякушкой? Я полгода ждала этого дня, а он присылает мне веник и шмат золота с камушками!
– Простите, а вы …
– А я его племянница! – Угадала мой вопрос девушка. – Меня зовут Лили, а вас?
– Тьерана, можно просто Яна, – представилась я. – Лили, простите, а чем вам не угодил подарок?
– Ян, ну какой это подарок, может я, и выгляжу как клиническая блондинка, но я всё ж таки дракон! Каждый год Юлиан придумывает что-то необыкновенное, в прошлом году он добыл два билета на ночное представление в Старом Петергофе. Мы с Давидом, Давид – это мой жених, были просто в восторге, а в конце вечера дядя подарил мне самый настоящий кольт сорок пятого калибра! Тысяча восемьсот семьдесят четвёртый год, представляешь?!
– Да уж, с таким подарком, никакой шмат золота с камушками не сравнится. – Вынуждена была я согласиться с юной драконессой. – Кофе хочешь?
– Хочу, как у тебя двойной эспрессо, с сахаром и корицей, да ты сиди, я сама сделаю, не первый раз, – подскочила с кресла Лили. – Ян, ты представляешь, я проснулась утром в ожидании чуда, нет, ну полдень утром, конечно, не считается, но сама понимаешь, сессия. – Я покивала, понимаю. – Ну вот, просыпаюсь, а на полу в комнате ведро, по-другому эту огромную вазу и не назовешь, с лилиями, коих девятнадцать. Признавайся твоя идея или его.
– Моя, – соврала я, выгораживая шефа.
– Вруша, ну да ладно, кофе у тебя просто вкуснотища неимоверная, и поэтому, я прощу тебе эту маленькую ложь. – Сделав глоток, сказала Лили. – Так вот, смотрю я на этот веник, и меня начинает грызть непросто червячок сомнения, а таки целый червяк, повернула голову, и точно. На тумбочке лежит футляр, а в нем, глянь что.
Лили вытряхнула из пакета коробочку, откинула крышку, и я увидела массивный золотой браслет, украшенный россыпью изумрудов и бриллиантов. Вещица была красивая и безусловно подходила девушке, но как выразилась Лили, это действительно был шмат золота с камушками, подарок был «без души». Я всецело разделяла возмущение девушки, с ночным Петергофом и кольтом тысяча восемьсот семьдесят четвёртого года, браслету не тягаться.
– Лили, а почему ты назвала Юлиана трусом? – Спросила я.
– А кто он? Трус, самый настоящий, испугался маминых угроз. – Сверкнула глазками Лили.