Пико отвернулся. Солнечный день сразу будто померк. Он набрал дров и похромал в дом. Надо поставить кашу и собираться к охотникам. Он спустился в кухню и замер, держа в руках дрова. Юлла, словно и правда, обладала крыльями, порхала по комнате. Так легко. Она осматривалась вокруг. И зачем-то дотрагивалась пальцами. То до закопчённого горшка, то до старого мешка с крупой, то до стола. И ему казалось, он видит, как она словно светлячок, освещает собой всё, до чего дотронется. Словно стряхивает пыльцу с невидимых крыльев.
Сейчас она снова спрячется, уйдёт, увидев его. И Пико отвернулся и сделал пару неловких шагов обратно, вверх по лестнице. Уйти, не мешать ей. Неуклюже покачнулся, споткнулся и выронил дрова, едва успев ухватиться за стену. Дрова с грохотом попадали на пол. А Юлла отскочила к печи и спряталась за ней. Он снова напугал её, сам того не желая, одним своим видом.
Юлла
Она смотрела, на простые неловкие движения горбуна и ей казалось, что он стеснялся её и стеснялся себя самого. Он почти не говорил с ней. А Юлла сказала бы, что её страх стал немного меньше. Вот сейчас она съела обычную безвкусную кашу, которая была призвана лишь поддерживать жизнь, но никак не больше и снова юркнула в комнату, в которой провела ночь. Сидя на кровати она невольно наблюдала за горбуном. Как он убрал со стола, накинул тёплый жилет и похромал вверх по лестнице, туда, за дверь.
Как только дверь хлопнула, Юлла почти прижалась носом к единственному окну в этой избушке. Горбун, немыслимо изгибаясь всем телом, хромал прочь от дома с мешком на плече. Она осталась одна. Почему то эта мысль не вызвала у неё радости. А ещё сейчас, когда страх немного отступил, снова вернулись мысли. И они были одна другой печальнее.
Юлла тревожилась за брата. А мысль провести остаток жизни в этой убогой избушке в глубине леса пугала её до ужаса. Сейчас, когда первый страх улёгся, она с болью подумала, что чудовище, горбун, которому король бросил её на растерзание, оказался человечнее иных людей. Юлла невольно вспомнила, как он зажёг для неё свечку, едва она сказала, что ей страшно. А ещё отдал свою одежду. Хотя она ни о чём его не просила. Он был страшен и уродлив, но, пожалуй, теперь пугал её меньше, чем король, который был настолько же уродлив внутри, насколько красив внешне.