– А голову не боялся потерять? – пошутила я.
Муж засмеялся:
– Развеселила. Голова крепкая, не отвалится, а кожа новая нарастет.
В Курумоч родителям пришлось ехать на автобусе, Вася рулить не мог. Мы их проводили до автовокзала. Получили кучу всяких распоряжений и наказов. Домой возвращались по лесной тропинке. Лес тихо шумел листвой, стрекотал насекомыми, щебетал птицами. Где-то вдали куковала кукушка, а совсем рядом дятел молотил по стволу дерева. Воздух насыщен разными запахами. Хотелось пить этот вкусный ароматный воздух высоких сосен, могучих дубов и цветущих трав.
– Танюшк, как здесь хорошо. Давай посидим немного, голова кружится.
Вася присел на выступающий из земли край большущего корня дуба. И притянул меня к себе. Дуб огромный, раскидистый, одному не обхватить. Ему, наверное, лет сто, если даже корни наружу вылезли. Мы долго сидели под дубом и обсуждали наши планы.
– Ой, смотри, белка!
Вася протянул руку, тихонько свистнул, и белка подбежала. Ткнулась мордочкой в руку, а там пусто, и бегом обратно, только пушистый хвост мелькнул.
– Эх, Вася, Вася! Обманул белочку, она же думала, что у тебя в руке орешки.
– Да ладно, сейчас в лесу полно еды для них.
Домой вернулись, когда девчонки уже проснулись. Лидочка хныкала в своей кроватке, а сестра развлекала ее игрушками. Бабушка на кухне варила правнучкам кашу.
– Кто это у нас разводит сырость? – Вася левой рукой подхватил дочку из кроватки. – Держись за шею, Лидок, вот так, обеими руками. Пойдем на кухню, кашу подождем.
Лидочка похлопала отца по груди и прижалась к ней губами, пытаясь показать, что хочет материнского молока. Увидев меня, стала выпрыгивать из его рук.
– Нет, нет, молока тебе не хватит, ты большая уже. Сначала кашу.
Лида набычилась и собралась плакать.
– А будешь плакать, молока не дам, капризы мне не нужны. Понятно?
До чего ребенок хитромудрый. Тут же успокоилась, закивала головой, стала строить мне рожицы. Щурила глазки, улыбалась и лопотала что-то на своем языке. Вася изумленно смотрел на нее, он ведь все время был на работе и не мог видеть, как ребенок выпрашивает молоко у матери.
Через неделю мы сняли Васины старые бинты и сделали перевязку новыми. Раны зарубцевались. Шрамы были очень страшные, грубые, синюшные. Мужу я не разрешила смотреть на руку, чтобы не напугать его. Сказала, что все хорошо. Он облегченно вздохнул. На прием хотел пойти один, но я пошла с ним. Через дверь кабинета я слышала, как доктор громко и долго ругал Васю за нарушение режима, что вовремя не явился на перевязку. Опять пугал, что отнимут палец. Вася тихим голосом пытался оправдываться, что-то бурчал ему в ответ. Потом доктор ненадолго замолчал, видимо, снял повязки, да как воскликнет удивленно: