Егор с юных лет ненавидел торгашество и богатеев, к тому же он не ладил с деревенскими воротилами. «Мысль о том, что хорошо бы когда-нибудь и самому убежать в Сибирь, ещё смолоду укоренилась в голове Егора». Он мечтал, «что когда-нибудь оставит здешнюю незадачливую жизнь, соберётся с духом, перевалит в Сибирь и станет жить там по-своему, а не как укажут люди». И вот однажды «Егор решил уйти туда, где, как говорили, богачей и начальства либо совсем нет, либо поменьше, чем на Каме. Он надеялся, что если на новых местах сойдутся люди небогатые, то и жизнь у них станет равной и справедливой». Словом, Егора Кузнецова влекло не личное богатство, а свобода, равенство и справедливость, которых он не видел в родном селе на Каме. Егор был идеалистом, как и многие русские крестьяне, безуспешно искавшие Синегорье – землю свободы и справедливости. Егор надеялся найти на берегах Амура воплощение своей мечты.
«Несмотря на большую бороду, Егор был ещё молод: ему недавно перевалило за тридцать – он женился рано, – и он со всей страстью хотел потрудиться. Упрёки в несуразности и лени, которыми допекали его на старых местах богатые мужики, пустое; хотя и богатеи были теперь за тридевять земель и казались Егору ничтожными, но зло к ним осталось до сих пор – так они его обидели в прежнее время, так глумились, – и он хотел построить тут жизнь, которая была бы крепка и свободна. Своим трудом он воевал против старых врагов и их злой дури».
Да, Кузнецов был молод, но его авторитет среди переселенцев был настолько велик, что те единогласно признавали Егора главой Уральского, нового поселения на берегу Амура. Чиновник, указавший переселенцам их новое место жительства, тоже заметил данное обстоятельство и даже не стал, как это было принято, официально назначать Кузнецова старостой.
Егор, верный своим идеалам всеобщего равенства, не раздавал команды направо и налево, а личным примером показывал, что и как надо делать.
«Егор хотел осесть на новом месте крепко, прочно, трудом своим доказать, что он не боится самого тяжёлого дела, что не на кисельные берега и не на соболей надеялся, когда шёл сюда. Он даже радовался, что рубит такой густой лес и корчует такие страшные пеньки.