Прозвенел звонок на урок, стало тихо. Валя оперлась к стенке и стала хныкать уже не сдерживаясь. Она не понимала, зачем вообще нужна такая жизнь: без цели, без радости, где тебя всего лишают.
– Тук-тук. Валюш, выходи, я ведь знаю твою любимую кабинку. – Валентина узнала голос Зайки за дверью и робко открыла.
– Дурёха, что плачешь? Ты не виновата, забудь всех этих учителей, их только для того и придумали, чтобы делать нам мозги.
– Да правы они. Я не заслужила даже просто на дискотеку сходить. – Валя снова собралась реветь, а вот Алина наоборот рассмеялась:
– Ну ты совсем! А другие чем заслужили? Вот физичка наша Антонинка стопроцентно заработала себе проходку на адскую тусовку из «Мастера и Маргариты»! Ей там самое место, раз она такую милую девочку обижает. – Валя носом уткнулась Алине в плечо и обняла подругу. Они стояли в тишине, слышно было только гулкий кашель протекающего крана. Через минуту девочке стало легче, и прогульщицы решили пойти на математику, хотя делать им там было нечего.
После разговора с директором Валя снова вышла заплаканной, а от мамы получила стандартный набор ограничений: домашний арест, уборка и тому подобное. По пути домой Валентина сказала, что пойдёт в магазин, чтобы купить продукты для дома. Мама строго посмотрела и сказала, что у дочери есть пятнадцать минут.
Девочка кивнула, побежала, и когда скрылась за углом, достала сигарету с надписью-посланием от Алины: «Fuck’em all».
Наконец-то обед! Стоять на кассе и продавать целыми днями сигареты да жвачки – вряд ли кто-то мечтает о такой работе. Давно пора уходить отсюда… От этой мысли Валентина вдруг очнулась, как на последней секунде боя, когда судья на ринге уже почти отсчитал десять секунд и готов объявить нокаут. И что же, победу одерживает страх жить не так, как «нормальные» люди? О нет! Ни в коем случае!
«Я не такая!» – твёрдо решила Валентина и, открыв дверь забегаловки ногой, достала двадцатую сигарету. Это был момент внутреннего замешательства: солнце светило назойливо, передразнивая Валино смятение своим безоблачным оптимизмом. Пепел с догорающей «Kiss» перевесил на внутренней чаше весов Валентины в пользу ощущения собственной беспомощности.
Она села на лавочку и попыталась подвернуть ноги под себя, но что-то мягкое мешалось под скамейкой. В ту же секунду, будто бы рассветным петухом, по Нахабино раскатился возглас: «буэ-э-э».