Он вдруг замолкает. Окидывает придирчивым взглядом подругу, которая застыла в готовности номер один, вытащив из видавшего виды футляра тонометр. Он лежал тут же, на журнальном столике, видимо, на своём привычном месте. Не замечая прибора, гость обшаривает глазами всю комнату, что-то выискивая в ней.
– Слушай, дай мне какое-нибудь платье, я ничего не смыслю в этих тряпках. Не самое дерьмовое. У тебя рост подходящий. Вот именно… Ещё бы и туфли.
– Платье?! Женское? Ты… серьёзно? У тебя что, завелась женщина? – откладывая в сторону тонометр.
– Заводятся, знаешь кто? – Крис, нервничая, перекладывает трость из руки в руку.
– Ну, ты… Я сейчас чаю…
– Не надо! Нет времени.
– Да что случилось-то? Пропал на неделю. Уж если ты выполз из своей… преисподней, значит что, конец света? Говори уже!
– После того, как дашь мне платье.
– Да за кого ты меня принимаешь? Не видишь, в чём я хожу? Одни штаны. И кто сейчас носит платья, подумал бы! – хлопает себя по лбу.
Он с досадой делает движение, чтобы подняться с дивана, но ему это не удаётся.
– Вот всю жизнь ты такая – типичная Ирэн! Само спокойствие и дотошность – взбесит любого. Уж если я выполз оттуда, откуда ты говоришь, значит мне нужно это чёртово п-платье! – ударяет в пол тростью.
Ирэн, приподняв брови, а заодно и без того вздёрнутый нос, не говоря больше ни слова, уходит в другую комнату и возвращается с ворохом тряпья. Бросает его на диван рядом с Крисом.
– Я просил только одно.
– Возьми лучше вот его. Можно и на улице и дома, – достаёт из кучи серо-голубой комплект спортивного вида с блузой-худи из мягкой трикотажной фланели. – И кроссовки.
Уже у двери Крис поворачивается к подруге.
– Ты извини меня. Я скотина. Нагрянул… Только тебя ведь и мог просить. И, наверно, одной тебе смогу и рассказать… потом. Во что, конечно, никто не поверит, – поспешно чмокает Ирэн в щёку.
– Побрился бы… Нет, тебе точно нужна женщина, хотя бы для этого. Чтобы не зарос окончательно.
Крис, махнув рукой, отрубает всякую возможность говорить с ним и выходит за дверь.
– Постой, давай я сяду за руль.
– Не надо. Но сильно не расслабляйся. Скоро ты мне понадобишься. Даже очень.
Дома Крис открывает холодильник, чего крайне не любит делать. Ну да, источник жизни, куда без его содержимого. Или смерти? Зависимость от вездесущего стального шкафа выводила его из себя. Когда он распахивал его дверцу, свет, который был заперт там, холодный и мертвящий, вырывался, чтобы алчно впиться в его лицо такой же мертвящей маской. Это ли не знак того, что в этом аппарате гораздо больше не от жизни, а от смерти? Каждая новая трапеза не даёт умереть, но в то же время и приближает к концу. Неспособные ограничить число подходов к кормушке с уверенностью укорачивают этот процесс.