В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь - страница 6

Шрифт
Интервал

И он действительно выживает, но у этого есть своя цена.

Люди, пережившие комплексную травму, часто оказываются во власти переживаний травматического прошлого, постоянно оживающих в их внутренних реакциях и отношениях с другими людьми, о чем пишут О. Ван дер Харт, Э. Р. С. Нейенхэюс и К. Стил в «Призраках прошлого» (9, 17). Комплексная травма ставит под сомнение безопасность, неприкосновенность и даже саму возможность быть уникальной и целостной личностью, которая может быть тесно связана с другими (1, 49).

В работе над книгой я изучила множество научных статей, текстов, руководств, исследований и идей. Меня поразила красота и точность вопросов, лежащих в основе одного из новых подходов для понимания травмы – в концепции PTM (или The Power Threat Meaning Framework, представленной в 2018 году в The British Psychological Society) (5).

Ее авторы предложили заменить главный для многих психотерапевтических методов вопрос «Что с вами не так?» на следующие, в корне меняющие подход к восприятию травмы, вопросы:

• «Что с вами случилось?»

• «Как это повлияло на вас?»

• «Какой смысл вы этому придали?»

• «Что вам пришлось сделать для того, чтобы выжить?»

• «Каковы ваши сильные стороны?»

…и подвести итог ключевым вопросом: «Какова ваша история?»

Часть I. Плен

Мне 30 лет; на приеме у (очередного) нового психиатра я слышу диагноз «КПТСР», пять знакомых мне как профессионалу букв, и наконец чувствую сильное облегчение – во второй раз в своей жизни. Первый раз я столкнулась с этим чувством, когда узнала о суициде своего отца.

Я чувствую, будто в моем мире включили свет. Будто то, что всю мою жизнь было разрозненными деталями, наконец сложилось в стройную картину.

Я вижу проявление комплексной травмы в разных возрастах своей жизни. Я горюю о себе. Я плачу (в одиночестве, потому что мне все еще сложно доверить свои самые горькие слезы другим) – и постепенно мне становится действительно легче.

Но давайте начнем с самого начала.

Я родилась в обычной советской семье. Мои мама и папа были геофизиками – романтиками, которых занесло на Камчатку в поисках лучшей жизни и приключений. В 1980-х они ездили в поля, забирались на вулканы, пели песни у костра, дружили, мечтали, строили планы…

У них появилась моя сестра, а затем и я.

Когда я в полной мере осознала, что комплексная травма и диссоциативная амнезия как одно из проявлений КПТСР являются неотъемлемой частью моей жизни, я решила исследовать свою историю. Если ни моя память, ни память моей сестры (прошедшей через то же, что и я, – и мы обе практически ничего не помним о детстве) не дают мне подсказок, как быть?

Следующая страница