Я чуть не смеюсь, но если честно, то мне ее даже жаль.
– Угощаю, – говорю, потому что угостил бы ее в любом случае. – А если бы я не повел тебя обедать, как бы ты тогда поела?
Она пожимает плечами.
– Обычно я не обедаю. Обед стоит денег, а с деньгами у меня пока что негусто. Коплю на одно важное дело.
Сказав это, она отворачивается и смотрит в окно. Ясно, значит, объяснений, на что именно она откладывает деньги, не будет. Давить не стану. Впрочем, знать, почему ей не на что есть, я хочу.
– А чего у Эйсы денег не попросишь? У него-то есть. Спорим, он бы не дал тебе голодать.
Слоун качает головой.
– Не нужны мне его грязные деньги. Лучше уж голодной быть.
Я не отвечаю. Не хочу напоминать, что я для нее подельник Эйсы, а значит, и угощу ее на те же грязные деньги. Поэтому меняю тему, решив поговорить о чем-нибудь легком.
– Расскажи о брате, – прошу я, направляя машину в сторону автомагистрали.
– О брате? – переспрашивает Слоун. – О котором? У меня их два было.
– О том, у которого аутизм. Я про эту болезнь мало знаю. В Сакраменто по соседству со мной жил парнишка, который ею страдал. Я думал, это не лечится, но ты говоришь, что у твоего братишки был аутизм… То есть все прошло?
Слоун опускает взгляд, сцепив руки на коленях, и тихо произносит:
– Такое правда не лечится.
Но ведь она сказала «был аутизм». Или… ее брата больше нет. Вот я баклан. На хрена вообще заговорил об этом?
– Прости. – Я порывисто стискиваю ей ладонь. – Соболезную.
Слоун снова кладет руку на колено и откашливается.
– Ничего страшного, – вымученно улыбается она. – Это было давно. И потом брат, к несчастью, страдал не только аутизмом.
Тем временем мы подъезжаем к рестику. Останавливаюсь на парковке и глушу мотор. Сидим неподвижно. Слоун, наверное, ждет, что я первым выйду из машины, но чувство такое, будто я испортил ей настроение.
– Ну вот, я взял и обломал все веселье, – говорю. – Не знаешь, как мне загладить вину?
Слоун тихонько смеется.
– Выведем игру в писанину на новый уровень, – предлагает она. – Попробуем немного развеяться. Пока едим, можно не писать, а говорить что-нибудь, не думая.
Я киваю и жестом указываю на рестик.
– После вас, – говорю. – Моржовые бивни затуманивают мне взор, как шоколадный пудинг.
Слоун со смехом открывает дверь.
– Одноногие тигровые акулы полезнее овощей.