На некоторое время в доме воцарилась тишина. Ни хлопанья дверей, ни скрипа, ни шарканья передвигаемой мебели. Даже сорняки и небольшие кусты снова выросли на заднем дворике, а ежевика дотянулась до окон спальни. Покойнички тоже умолкли, перестали шептаться под кроватью и всхлипывать в шкафу. Я не видела их несколько дней, а потом один из них вдруг высунул руку из-под одеяла и едва не схватил меня за лодыжку; к счастью, я успела изо всех сил наступить ему на пальцы каблуком. Приходится поступать именно так, чтобы проучить их, а иначе они теряют к тебе уважение, цепляются за юбку, и ты вынуждена таскать их по всему дому.
Мне следовало бы не раз дать пинка и внучке. Или отвесить звонкую пощечину, чтобы вытравить из нее все это, прежде чем оно пустило корни и прилипло к кишкам. Святым на небесах и душам в чистилище хорошо известно, что я же пыталась добиться своего. Провела внучку, босую, по горной тропе к Святой Деве до самой часовни и вознесла Ей молитвы, однако Она не пожелала мне это даровать. А теперь слишком поздно, я поняла это в день, когда внучка начала прислуживать семейству Харабо. Святые предупреждали меня, но я не хотела им верить. Она взялась за работу, не сказав мне ни слова, и только тогда до меня дошло: эта потребность возникла у нее внутри, как у моей матери и у меня. Я сделала все возможное, но то, что исходит изнутри, не так-то просто искоренить. В нашем доме мы хорошо это знаем.
Когда ее арестовали, она выложила гражданским гвардейцам ту же самую ложь, что и вам, эту историю про мальчика, который будто бы сам вышел на улицу и больше его никто не видел. Не верьте ничему, что она тут наплела. Строит из себя непонятно кого, вроде как она и мухи не обидит, а эти придурки ей верят. Лучше меня послушайте, я-то знаю, что у нее внутри, как вам уже говорила. Я вообще знаю сущность людей. Вижу все, а чего недогляжу, мне подсказывают святые, когда забирают меня к себе. Я-то четко понимаю, когда люди лгут, когда желают того, чего желать не следует, когда завидуют даже собственным детям, братьям и сестрам. Я вижу тени, которые они носят внутри.
Я слежу за тенями и здесь, наблюдаю, как они ползают по лестнице и коридору, мечутся по потолку и караулят за дверями. Наш дом наполнен ими. Кое-кто из них пришел из деревни, кто-то из гор, а другие живут здесь с того дня, как построили дом. Они смешались с раствором цемента и с известкой стен, засели в фундаменте и черепице, в полу и деревянных балках. Они хранили наш дом в течение трех лет войны