– Я хочу запомнить тебя такой. – Он ненадолго замолчал, глядя на меня. – Этот мягкий изгиб бровей, отмечающий сладость и нежность нрава, твой широкий, чувственный лоб.
Я покраснела, смущенная и обрадованная его словами, но как бы он разочаровался, принеси я беду!
– Прекрасное троянское лицо. – Потянувшись назад, он нашел руку матери, вставшей подле него. – Любовь моя, у Кассандры твои алые губы, с которых могут слететь лишь добрые слова.
Мать тоже покраснела.
– Я благодарна тебе и богам за румянец на ее щеках. – Отпустив его руку, она села рядом со мной. – Тебе нравится ее пеплос, Приам?
Он повернулся к супруге с улыбкой.
– Он неподражаем! Мне и всем троянцам повезло, что у нас есть вы обе. – Он протянул ко мне руки, и я бросилась в его объятия. Отец поцеловал меня в лоб.
Я была готова расплакаться. Мы с Майрой вернулись к матери, и я прижалась к ней. Мысленно я поблагодарила всех богов и богинь за то, что одарили меня такими родителями.
Отец поманил нас широким жестом.
– Идемте же.
Когда мы все, включая двух собак, вышли за пределы дворца, со всех сторон раздался клич. «Лу-ло». Площадь была забита людьми, толпа выплескивалась в близлежащие улочки и переулки – все это были жители Трои, которых я обязана была сберечь.
Все еще держась за руки, мы спустились по трем ступеням, ведущим к площади. Когда мы оказались внизу, отец и мать отпустили меня. Старая жрица Аретуза подняла корзину дрожащими руками и, когда я шагнула вперед, опустила ее мне на голову. Ай! Тяжелая!
Плавной походкой, но с колотящимся сердцем я двинулась вперед. Майра держалась рядом. Пожалуйста, не попадись мне под ноги, Майра!
Мать и отец последовали за мной, хотя Конни не смогла бы за ними угнаться. Позади нас дюжина жрецов вела четырех упитанных жертвенных быков. Аполлону поднесут любимое лакомство богов – жир с их бедер. Остальное после пойдет на пир троянцам.
За волами шествовали замужние женщины и вдовы; за ними картинно выступали незамужние девушки, зорко выглядывая тех, кто обратит на них внимание; затем шли юноши, чьи мысли почти наверняка были заняты играми, которые начнутся после жертвоприношений; и, наконец, женатые мужчины и вдовцы.
Флейтисты выводили мелодию, которая перекрывала стук наших сандалий. Мужчины возносили хвалу Аполлону, женщины – его сводной сестре Афине, богине битв и защитнице городов.